Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности. Александр Жолковский

в целом.

      Пример этой довольно редкой конструкции – стихотворение Р. Бернса «Финдлей».

      Повторяя последние слова упреков девушки, Финдлей изменяет их смысл в свою пользу и этим подготавливает соответствующий сюжетный поворот: Как ты прийти ко мне посмел? – Посмел, сказал Финдлей. <…> Попробуй в дом тебя впустить… – Впусти, сказал Финдлей. <…> С тобою ночь одну побудь… – Побудь, – сказал Финдлей и т. д. (перевод С. Я. Маршака).

      Таковы же популярные в свое время стихотворные диалоги по принципу эха, например русское Carmen echicum начала ХVIII века,

      где Адам отвечает «эхом» на задаваемые ему вопросы:

      – Что плачешь, Адаме, ты: земного ли края? – Рая <…> Не можешь ли в его внити средину победно? – Бедно… и т. п. (Берков 1935: 271).

      В случае ДГ в соответствии с основной задачей данного ТР – служить не только неудаче попыток, но и ухудшению положения – имеет место заостренный случай применения этой конструкции: два понимания не только различны, но и прямо противоположны.

      Это достигнуто тем, что опускаемая начальная часть представляет собой, по сути дела, отрицание выделяемой конечной части. В обоих случаях маленькая девочка воспринимает лишь последние слова совета: «…назад!», «…грибы!», по отношению к которым начальные, не услышанные ею слова «Не ходи…», «Брось…» являются отрицанием, запретом.

      Ясно, что для отсекания начального отрезка текста требуется некоторая информационная помеха, шум.

      В примере из Бернса роль шума играло правило опускания части текста в определенном типе рефрена; в примере с Адамом – неполнота эха.

      В ДГ эту функцию выполняет ‘физический шум’ – грохот приближающегося поезда и (на втором такте) свистки паровоза, которые представляют собой еще и разновидность Неадекватной Деятельности (со стороны машиниста) и потому также участвуют в Ухудшении через Помощь45.

      Обратим внимание на то, как на протяжении всего эпизода искусно СОВМЕЩЕНЫ ухудшения и улучшения в судьбе жертвы.

      ОТК-ДВ к попаданию девочки под поезд (ее удаление с рельсов), будучи улучшением, было, как мы помним, одновременно и некоторым ухудшением (дистанцированием от защитника в ходе Втягивания в Опасность). Возвращение же девочки на рельсы и ее пребывание там, т. е. несомненное ухудшение (в рамках Усиления Опасности), напротив, сопровождается улучшением в виде подчеркнутых проявлений Мирной Жизни (в рамках Запоздалой Реакции): сначала она сама занимается рассыпавшимися грибами, а затем продолжает делать то же, исполняя (неправильно истолкованный) приказ сестры. Парадоксальность такого поведения девочки лишний раз подчеркнута тем, что собирание грибов (ментальное улучшение) является следствием того, что она «споткнулась, выронила грибы» (споткнуться на рельсах – резкое ухудшение). Дальнейшее ползание по путям СОВМЕЩАЕТ максимальную опасность с полной погруженностью в Мирную Жизнь.

45

Добавим, что оба эти шума входят не только в Ухудшение через Помощь, но и непосредственно в Усиление Опасности, так как обеспечивают звуковую сторону надвигающейся беды (т. е. ее НАР по признаку ‘интенсивность, ощутимость угрозы’ – см. п. V.3).