Джим Джармуш. Стихи и музыка. Антон Долин

молодежь. И когда Одиночка выходит на улицу, следившая за ним камера оператора-виртуоза в последнем движении некрасиво, будто пьяно, съезжает вниз. Как сказано в финальном титре, «Нет границ – нет контроля». А что есть? Лишь свобода.

       Я видел звездные архипелаги! Земли,

       приветные пловцу, и небеса, как бред.

       Не там ли, в глубине, в изгнании ты дремлешь,

       о, стая райских птиц, о, мощь грядущих лет?

       Но, право ж, нету слез. Так безнадежны зори,

       так солнце солоно, так тягостна луна.

       Любовью горькою меня раздуло море…

       Пусть лопнет остов мой! Бери меня, волна!

       Из европейских вод мне сладостна была бы

       та лужа черная, где детская рука,

       средь грустных сумерек, челнок пускает слабый,

       напоминающий сквозного мотылька[10].

      Виктор Коваль

       Намечен план, пароль опубликован

       la vida no vale nada (исп.) —

       жизнь ничего не стоит

       Не помню, где я видел это – хоть убей —

       над колокольней тьму взлетевших голубей

       и в небе вертолет, стрекочущий настырно:

       – Ищите женщину, гитару и струну.

       Условный знак, шпионское кино.

       Пароль: «Вы говорите по-испански?»

       Отзыв: «Но!»

       Наш конспиратор – негр,

       нет, не лиловый, но коричневатый —

       меняет кожу (грубо говоря) в сортире,

       переходя из золотистого костюма в серебристый.

       Без имени.

       Не спит. С уже раздетой

       наводчицей брюнеткой. Ничего не ест.

       Ну, грушу… пробует ножом.

       На площади пьет кофе – для связного вида

       и связного взгляда; сам насторожен —

       внимает, если где «ла вида,

       но вале нада».

       Сам по себе он тут. Cебе ли на уме?

       Не скажешь – на каком и на уме ли.

       Он устремлен. К какой – ху ноуз? – цели

       как человек (а человек ли?) долга.

       Какого? И кому он должен?

       Фараону

       Египта Верхнего – найти и удавить адепта

       Египта Нижнего? – Гитарною струной! —

       стрекочет в небе вертолет связной.

       Все ясно. Вот источник смысла —

       картина на стене повисла,

       замотанная насмерть в простыню.

       Что на картине? Простыня же.

       Расправлена – с узлами по углам.

       Я вспомнил, как в начале инструктажа

       вербовщик говорил: – Намечен план,

       пароль опубликован,

       разорвана картинка пополам.

       Родным наш уговор не выдавай.

       Но, тайный план от ближнего храня,

       держи снаружи свой неровный край

       и сам гляди на рваные края.

       Вы совместить должны картинку!

       Да будет так. Наш резидент

       с

10

Артюр Рембо. «Пьяный корабль». Перевод Владимира Набокова.