Персональный миф. Психология в действии. Вера Авалиани

сам нервно сорвал штаны вместе с трусами и затряс у меня перед глазами своей вялой пиписькой. Ко мне он больше не прикасался. Я с интересом разглядывала его манипуляции, когда из него что-то брызнуло, он натянул штаны, от всего сердца сказал мне «спасибо, девочка» и убежал из туалета. Я свободно вышла и, забыв про прятки, побежала рассказывать всем, что со мной случилось.

      – А мне-то он не показал! – с завистью сказала Галька. А Танька, которая была на пять лет меня старше, сказала мне с жалостью и серьёзно:

      – Нельзя ходить с чужими дядьками никуда, убить могут.

      – За что, я ведь ничего ему не сделала и слова не сказала? – искренне удивилась я.

      Хотя, как выяснилось чуть позже, тогдашние педофилы на убийство не решались. Один из них жил, как оказалось позже, в соседнем доме. И был он мужем очаровательной женщины тёти Поли. Миниатюрной, прекрасно ухоженной, всегда красивой. У них было двое красавцев-сыновей лет на семь-восемь меня старше. Блондины с нордическими чертами лица. Они отлично учились, выглядели, как денди. Модели, да и только. Я была частым гостем в их доме. Тётя Поля учила меня вышивать на пяльцах, вязать крючком. Моя мама этого не умела сама, да и видела я её редко – урывками. Работа, командировка. Наверное, личная жизнь.

      Муж тёти Поли – небольшого роста в толстых очках, весь какой-то пришибленный явно не тянул на отца такого гламурного семейства. Благодаря стараниям тёти Поли сама она и парни были франтами.

      И вдруг, когда им обоим было около четырнадцати-шестнадцати лет, как гром среди ясного неба – арест их отца. Он… насиловал маленьких девочек.

      Суд был показательным – в клубе завода. Сути я не знаю – мне было тогда шесть лет. После суда жизнь тёти Полины покатилась по наклонной. С работы её уволили. Сыновей в школе избивали, они ушли в профтехучилище. Все трое, вместе с матерью, уже спились, когда через много лет вернулся в дом виновник всех их бед. И пережил их всех. Гриша погиб в пьяной драке, Валера сгинул. А тётю Полю кто-то в голом виде избил ногами пьяную насмерть в футбольных воротах на стадионе… Я узнала об её дикой смерти случайно, уже когда училась в университете. И, видит Бог, в моей памяти она всё равно осталась женщиной настолько идеальной и культурной, что её образ не смогла перечеркнуть картинка в голове. А ведь психология утверждает, что человек, сформировавшись полностью в области характера к пяти годам, а к двадцати пяти – затвердев во всем, даже в росте, – не меняется. И проявляет всю жизнь все свои качества, лишь передвигая в этой плоскости отметки, например, от мягкости в обращении с людьми до полного подчинения, от скромности – до полного погружения в себя и отстранения от внешнего мира. Так могла ли, говоря современным языком, «гламурная» тётя Полина превратиться в голый скелет, которого запинывали какие-то отморозки в ворота на футбольном поле, по этой теории. Когда я вспоминаю об этой семье, у меня появляется ужас перед фатумом, роком. Ни одну жизнь только психологией не объяснить и не измерить… И теперь, вспоминая