#Попутчик. Диана Килина

мь лет нет солнца.

      на восьмой год оно появится,

      за собой приведёт Господа.

      под стопой его мир развалится,

      затрещит мир вязанкой хвороста.

      не возьму с собой луну—доченьку,

      да и сына оставлю, месяца.

      я возьму с собой нож заточенный,

      зашагаю один, весело.

      пока мир слаб – война не кончится.

      брат на брата пойдёт с ножиком.

      мать несчастная взвоет, скорчится:

      ««защити их обоих, Боженька.

      сбереги, Отец, человеческих,

      неразумных своих деточек»».

      …а Бог выйдет курить на крылечко,

      огонёк в руках станет светочем.

      и поднимут люди свои головы,

      скажут: «„гляньте, звезда рассветная“».

      а Господь усмехнётся в бороду:

      «„ищешь Бога? да только нет меня“».

      никогда не бери попутчиков.

      не разговаривай с незнакомцами.

      тут ты прав. только дело случая.

      да и сказка моя не кончена.

      до чего хорошо ты слушаешь —

      всё молчишь, и глядишь внимательно.

      а на свет фар слетаются души.

      вот, смотри, одна в белом платьице.

      этой было всего четырнадцать,

      когда небо над домом дрогнуло.

      и посыпались, шурша крыльями,

      на дорогу стервятники—бомбы.

      я ведь был там. свинцом обвешанный,

      кровью ржавой смачивал горлышко.

      я стрелял не жалея, не мешкая,

      в человечьих детей—оборвышей.

      но в глазах её.

      но глаза её…

      /мне ни водкой, ни сном не вытравить/

      в них не бился страх. только тихий лёд,

      безмятежный лёд.

      «„дай дурман—травы“» —

      Бога я просил. приносил вино,

      агнца приносил, приносил руно.

      ««я же худший сын из твоих сынов,

      успокой меня, дай мне сон без снов»».

      только Бог папиросу выбросил,

      повернулся лицом обветренным.

      усмехнулся, да вопросил:

      ««ищешь Бога?

      да только нет меня»».

      …и с тех пор я слегка помешанный.

      не пугайся, с тобой я – вежливо.

      стало много на свете нежити.

      Бог устал. кто накажет грешников?

      дождь рассыпался мелкой моросью,

      по машине бьёт, что на обочине.

      тридцать шесть километров до города.

      мы остались здесь в одиночестве.

      посмотри – взгляд мой злой, измученный

      и в зрачках пляшет лунное солнце.

      никогда не бери попутчиков.

      да и сам не садись к незнакомцам.

Джио Россо (Виктор Тищенко)

      Пролог

      Судья явно был не в восторге сидеть несколько часов в душном маленьком зале заседания, да ещё и в чёрной мантии. Я тоже была не в восторге, но не по причине жары или дискомфорта, хотя, последний преследовал меня с той минуты, как я вошла в помещение.

      С огромным трудом выступив с обвинительной речью, я всё остальное время смотрела то на подсудимого, то на человека, сидящего в первом ряду за адвокатом. Раньше я никогда не видела вживую близнецов, и даже не подозревала насколько они похожи.

      Как две капли воды. Действительно. Абсолютно одинаковы. Даже в манере держать себя – твёрдая осанка, сосредоточенное лицо. Как будто кто—то решил пошутить, а быть может и совершенно случайно, нажал на copy – paste. Говорят, что у них разные отпечатки пальцев и узоры радужек, а также форма ушной раковины, но подойти и посмотреть я, естественно, не могу, поэтому мне остаётся только догадываться.

      Их сходство не уменьшало моей боли. Моего отчаяния.

      Пока адвокат говорил речь защиты, я переводила взгляд с одного лица на второе – полностью идентичное первому. У обоих – короткий ёжик тёмных волос, те же чистые серо—голубые глаза, та же гладковыбритая кожа на щеках. Длинные пальцы на длинных руках – они ко мне прикасались. Я должна чувствовать себя грязной, но я, почему—то не чувствую.

      Судья объявляет перерыв перед оглашением приговора; я даже не заметила, как говорю свою финальную речь. Подсудимого выводят в коридор, а по нему ведут в комнату отдыха двое охранников, и я не думая иду за конвоем.

      – Мне нужно две минуты с ним, – тихо говорю тому, который остался снаружи, – Попробую разговорить в последний раз, – вялая улыбка трогает мои губы.

      Дверь