ПРО УРОДА и прочих. Четыре книжки под одной крышкой. Анатолий Шерстобитов

не Верочкой, а Ксенюшка пуще прежнего обиходить дружочка силится – конфет достанет к чаю, варенья. Суетясь у стола, разговорится, о работе своей начнет сообщать, как и за счет чего соцобязательства перекрывает, о трудовом соперничестве с подругами, о премии очередной за рачительное отношение к доверенному инструменту и материалам. Завод свой, этот гнилой сарай с дореволюционным оборудованием она вполне искренне любила.

      Да она, чокнутая, всех любила, всем угодить старалась, при такой-то роже да жизни нищенской самый бы раз на всех окостыжиться, а она любила, только как-то своеобразно, по-своему, издали и ненавязчиво. Странная бабенка, странная, если, конечно, совсем нормальная. Была в ней какая-то изюминка, была, ведь ни у кого из нас, сопатых, не возникало к ней отвращения, пренебрежения, даже в весьма раскованных разговорах грязно о ней никто не говорил, обходил эту тему, было в ней что-то, было, уходили мы от нее всегда с каким-то рассолоделым нутром.

      А вот у женщин, кто узнавал ненароком о такой непритязательной конкурентке, эмоции были куда круче, та же Верочка, к примеру, высказалась весьма однозначно, что, мол, ее полнит гадливость, когда близ таких образов, как она и Вова, всвязи с ними, упоминается слово «любовь», пусть даже в простом, анатомическом понятии, все равно, слово это враз будто бы покрывается какими-то лишая-ми и струпьями.

      Ну, а наш тщеславный герой, даже после столь категорического отлупа, не оставил мысли о завоевании сердца любимой, равно как и покорении остального окружающего мира. Ну посудите сами, куда им, нам, пока еще пребывающим в неведении, деться спустя этак лет пяток, когда он, Вова, достигнув вершин наук, заглянет к нам, в эту богом забытую дыру на сверкающем лимузине и средь стаи оголтелых поклонниц благосклонно выделит ее, Верочку, сообщит скупо и прочувственно, что приехал за ней, что движитель всех его побед только она одна, его большое к ней чувство.

      Пока же Верка со свойственными ей безалаберностью и невежеством продолжала менять кавалеров, примитивно мысля, как можно беспроигрышнее пустить в оборот пока еще ходкий товар юности и привлекательности, то есть выскочить побыстрее и удачнее замуж. В маму, тетушка Анюта тоже, говорят, была из скороспелок, замужней стала в семнадцать, аккурат в канун войны, вскоре, друзья черкнули муженьку, что Анюту нешуточно понесло вразнос, тот прислал гневное письмо, предлагая развод, но за письмом приспела похоронка. Остепенилась она не сразу, но сколько бы раз не сходилась с партнерами, фамилию первого мужа не меняла, по сей день ходит в неутешных вдовах, пользуясь соответствующими льготами.

      Так что хватку Верочке наследовать было от кого, ну а куколка она и впрямь стала расписная, но кукла, не более того, и потому занятию с ней я уделил времени совсем немного, больше она, кстати, и сама не требовала. Сошлись мы с нею в считанные минуты, подкатив к ней после киношки, я строго осведомился насчет её Ф. И. О. и совсем