Матрица жизни на Земле. Эрнст Мулдашев

про себя воскликнул я. – А теперь этот красивенький ресторанчик.

      Я постоял перед ресторанчиком (бывшей «Шашлычной») и зашел в него. В гардеробе я снял пальто. Поблагодарили за то, что я пришел. Усадили за стол. Принесли меню.

      Но смотреть меню я не стал. Я с ходу сказал официанту:

      – Принесите мне, пожалуйста, шашлык, два кусочка черного хлеба, сто грамм водки в… графине и стакан чая.

      – А какой шашлык вы предпочитаете? – спросила официантка, записывая мой заказ. – Есть бараний, свиной, куриный и из осетрины.

      – Да самый простой, – пробурчал я. – Ну… пусть будет из свинины… да и жира побольше.

      – А хлеба… черного… Вы именно два кусочка хотите?

      – Именно два.

      – А водку какую?

      – Любую.

      – Именно в графине?

      – Да. И… не забудьте, что чай должен быть именно в граненом стакане, – добавил я.

      – Но… таких уже нет, – возразила официантка.

      – Тогда в любом стакане.

      – Хорошо.

      Я остался один. Закурил. Официантка принесла в графине водку. Поставила рядом с ним рюмку.

      – Воды минеральной не желаете? – спросила она.

      – Нет, – отрезал я.

      Я налил себе треть рюмки водки и выпил.

      Воспоминания нахлынули на меня. Вспомнился 1987 год, когда именно здесь, в этом ресторанчике, который тогда назывался «Шашлычная», я сидел и с горящими от счастья глазами ел шашлык с двумя кусочками черного хлеба и запивал это ста граммами водки, после чего с удовольствием пил поганый чай из граненого стакана.

      А радоваться в тот далекий день 1987 года было чему. В тот день я держал в руках долгожданный и драгоценный приказ Минздрава СССР о разрешении широкого клинического применения моего главного изобретения «Аллоплант» на территории СССР.

      О, как я был рад этому! Как рад! Ведь с 1982 года, после того как меня выгнали из Уфимского института глазных болезней за «еретические научные мысли» с помощью маститой московской комиссии, у меня не оставалось другого пути, как официально легализовать «Аллоплант» в СССР, чтобы люди им могли пользоваться на полную катушку, да и хотелось восстановить свое имя, к которому был пришит ярлык – «эксперимент над советским человеком». Но как трудно было пробить эти препоны с таким ярлыком! О, как трудно!

      Я никогда не боялся так называемых «бюрократических инстанций». Там тоже работают люди. И среди них много хороших людей. Надо только общий язык с ними найти. По-хорошему поговоришь, смирно просидев в приемной несколько часов, с придыханием в голосе расскажешь о своем изобретении, опустив голову, попросишь о поддержке… того и гляди, что-нибудь, да и сдвинется. Хороших людей ведь больше, чем плохих.

      Министерство здравоохранения СССР (теперь Минздрав РФ)

      Именно в те годы я понял, что москвичи, вообще-то, хорошие люди, а бытующее мнение о том, что москвичи зажрались, мне кажется неверным. Наоборот, москвичам жить труднее из-за иногородних родственников и друзей, – люди редко ездят в Тамбов, Брянск или Уфу, но почти все