Пришелец. Натали Бланш

но они зачем-то влюблялись в меня. Дружба пропадала, а любить их я не могла. Были какие-то увлечения, но ничего стоящего. Как теперь вижу, вообще ничего. Когда ты один, ты всё время мечешься, ищешь какого-то смысла… Даже в самые удачные дни, в самой весёлой компании тебя всё равно чего-то не хватает. Ты чувствуешь одиночество и необъяснимую тоску, и даже сам не понимаешь – что это. И только потом, когда встретишь человека – и жизнь твоя меняется… просто быть с ним рядом, просто знать, что он есть – уже счастье. Весь мир, все события – как фон, а он – главное… и смысл, и цель, и радость, и всё-всё… вот такие у нас отношения.

      Ты слушал меня, по-прежнему отвернувшись, внимательно рассматривая что-то на пустой белой стене, и только длинные пальцы нервно перебирали всякую мелочь на столе. Потом посмотрел на меня – уже просто, без боли и раздражения, и тихо сказал:

      – А я такого человека ещё не встретил.

      Теперь я знаю: молчание, отсутствие доверия тоже может быть мукой, но у меня было тогда много своего – запутанного, трагически-неразрешимого, захватывающего. Я ничем не могла тебе помочь.

      Прощаешь?

      Ты очень хотел увидеть Кидана. Тебе казалось: стоит только взглянуть на него – и ты сразу всё поймёшь. Саш, я не держала его в тайне специально от тебя, он сам решал. Он был моим возлюбленным, но не был другом. И с каждой моей проблемой я приходила в ваш дом – к тёте Лиде, к тебе. Я очень люблю Костика и Вовочку, с каждым из них были своеобразные, полные очарования отношения, но другом мне был только ты.

      С Костиком мы пускались в рискованные кулинарные авантюры, и вместе их расхлёбывали, в прямом смысле! Мы изобретали коктейли, смешивая мороженое со всякой всячиной. Много баловались. Он ходил за мной как хвостик по всей квартире. Я так его и звала Костик-хвостик.

      Вовочка – даже не знаю, что сказать. Это была смешная влюбленность старшей сестры в симпатичного и послушного младшего брата, который обещает стать интересным мужчиной. К тому же он тигр, как и Кидан, и как Кидан, предпочитал объясняться не словами, а поступками и взглядом.

      А к тёте Лиде я шла, как к матери, и хотя я знаю, что многого во мне она не понимала и не принимала, она никогда не оставляла меня без помощи, будь то доброе слово, вкусный обед или десятка в долг.

      А ты помогал мне в моих скитаниях с квартиры на квартиру, получал мои посылки, ездил со мной за паспортом, когда я умудрилась его потерять, а добрые люди нашли. Но говорили мы всё меньше и меньше. Точнее, ты говорил, а я в основном слушала. Мне казалось, что я стремительно расту, что жизнь учит меня, как стать самостоятельной, взрослой и неуязвимой, а ты не меняешься. По возрасту – одногодки, по опыту… Словом, наше духовное единение дало трещину, и трещина росла.

      Помнишь нашу поездку в твою любимую Конча-Заспу, где нас уже ждали твои друзья?

      Это было на Пасху… Мы вышли из автобуса и вступили в лес. Ни души не было вокруг, только мы – и солнце – и небо. И громадные тёплые сосны. Запах смолы, усыпанная иголками и шишками тропинка. Ты протянул мне руку, а потом спросил удивлённо: «Не хочешь?»

      Мы