Пришелец. Натали Бланш

подозревала, что делают с ним её поцелуи, – ведь в комнате она только оборонялась. Кидан сжал её в объятиях с такой силой, что она едва не задохнулась.

      – Я поеду с тобой!

      В душе она рассмеялась: «Какой странный!»

      – Ко мне нельзя. Дома у меня тётя, дядя, бабушка и четыре брата.

      – Я не боюсь твоих братьев! – пылко воскликнул он. – Четире брата?… Никогда не слишал, чтоби здесь било много детей… Можно, я буду пятым?

      Её смешила и озадачивала его горячность. Для неё он был чужим, и она не понимала: да что с ним? Чего он так к ней прилепился?

      Наконец, они пришли на остановку, где было ещё довольно людно, несмотря на поздний час (стрелка часов приближалась к двенадцати), спрятались за одним из домиков, где днём продавались горячие пирожки, и целовались, целовались, целовались.

      – Надя, едем со мной!

      Она только смеялась.

      – Надечка, ти не человек!! Не хочешь меня? Не хочешь меня?! – «Похоже, он не привык к отказам», – как мне сделать, чтоби ти хотела?

      В эти минуты ни он, ни она не понимали, какая пропасть лежит между их ощущениями, восприятием и целями; между его опытностью и её невинностью, между его зрелой страстью и её детским любопытством, между его неукротимым желанием удовлетворить эту страсть и её стремлением, чтобы любопытство не завело слишком далеко; между неожиданным для него самого накалом эмоций и её лёгкой, едва уловимой симпатией с этнографическим оттенком. Поэтому они оба казались друг другу по меньшей мере странными. Надя даже не уверена была в том, что правильно его понимает: неужели он, в самом деле, хочет от неё этого и полагает, что это могло бы между ними быть?! Если бы она наперёд знала о таких его намерениях – она бы и близко к нему не подошла! Поэтому на его вопрос: «Когда я тебя снова увижу?», она, не задумываясь, выпалила:

      – Никогда. Я больше не хочу встречаться.

      – Как это?! Почему??? – воскликнул он, окончательно сбитый с толку.

      И она ответила простодушно:

      – Потому что я ничего к тебе не чувствую.

      – Что-о?! Ничего не чувствуешь? – его изумление было натуральным – он даже оттолкнул её от себя в сердцах, но тут же вновь прижал к своей груди. – Как ти тогда можешь?…

      И хотя Надя сказала правду, она подумала: «Он прав. В самом деле, нехорошо». И, пытаясь исправить положение, а также щадя его мужское самолюбие, немного подправила свою реплику:

      – Ну, не совсем ничего… что-то… но…

      – Если так, как сегодня, мне достаточно, – спокойно произнёс он.

      И снова эта фраза была понята ею в ином смысле, чем вкладывал в неё Кидан. Она поняла это, как обещание не переходить известных границ – объятия, поцелуи, но не больше – «Так, как сегодня, мне достаточно». И она поспешила поверить этому ею самою придуманному обещанию. Именно такому недоразумению Кидан был обязан тем, что она согласилась встретиться с ним ещё.

4.

      Пьяная и от вина, и от счастья, Надя села на троллейбус, идущий в противоположную сторону.

      Надо же, первое в жизни настоящее (всё другое не в счёт) свидание – и такое бурное! Даже если при здравом размышлении она