22 улыбки Бога. или Каб(б)ала любви. Иван Степанович Плахов

местом паломничества для всех, кто позиционировал себя как экстраординарные личности, презирая массовые скопления и наслаждаясь собственным элитаризмом: собственно прибежищем для тех, кому претило шумное времяпровождение в курортном Коктебеле с его вечно переполненным пляжем, – воспринимая всех окружающих лишь как антураж вокруг своей персоны.

      В определенных кругах высоко ценилось, когда ты говорил, что отдыхаешь на биостанции – значит, ты уже особенный, не такой, как все. А все потому, что мало кто из отдыхающих знал об этом месте. В основном это были беспризорные ученые, никому не известные актеры и художники, желающие поработать на пленере во время отпуска. Писателей и журналистов здесь не водилось: они имели собственный дом отдыха с другой стороны Кара-Дага, прямо в Коктебеле.

      Для любителей чего-то совсем экстраординарного прилагалась Лисья бухта, тогда совершенно дикое место, где можно было загорать нагишом, не боясь быть увиденным посторонними – верх смелости по тем временам.

      Компанию в том, 88 году, нам составляли три пары: две сестры-близняшки Репины, одна с мужем, другая с любовником; семья Быстрицких с пятилетним вечно хныкающим субтильным ребенком, – а также приблудившийся к сестрам скульптор Мотя – Дмитрий Кац – крупный и сексуально озабоченный. Все время рассказывал смешные и похабные анекдоты, в основном непристойного содержания, чем очень веселил Энуму. Она пыталась с ним флиртовать, демонстративно меня не замечая, и все время твердила, что Моте нужна подруга.

      Вообще эта компания из пяти половозрелых негодяев с примкнувшими к ним Быстрицкими притягивала ее невероятно, особенно она восхищалась одной из сестер, Леной, любившей повторять: «Пролетарии всех стран совокупляются как скоты», – доводя ее этой фразой и своими ужимками до истерического хохота. Однажды в будний день – по воскресным туда возили туристов на катерах из Коктебеля – мы всей компанией отправились в Лисью бухту, где устроили импровизированный нудистский пляж, разбились на пары и принялись загорать.

      Танцевали на пляже и даже любили в песке, но когда всем надоело искусство быть смирными, девушки залезли в воду освежиться, а мальчики принялись пускать «блинчики», соревнуясь между собой, кто лучший в этом апокрифическом виде спорта. В конечном счете нас осталось двое – я и Мотя – и мы решили разыграть между собой, с кем останется Энума: проигравший должен был уехать.

      Мы пускали по воде камни до тех пор, пока один из них, запущенный Мотей, не угодил случайно в голову Энумы, ради шутки вынырнувшей прямо перед нами, метрах в 20 от берега. От удара она захлебнулась и пошла ко дну. Когда мы ее достали, было уже поздно. А потом милиция, скорая. И труп 22-летней девушки, умевшей открывать передо мной все двери, но не сумевшей сохранить мне верность.

      Талмуд говорит: «В чем смысл того, что ножка гимел обращена в сторону далет? А в том, что гомель хасадим –