«Ли Ле Ло»: детки из клетки. Первое дело. Михаил Огарев

Последовали озабоченные переглядки.

      Гражданину Пачулину, не удостоенному этой чести представления, я, немного помедлив, передал копию его злосчастной долговой расписки. Чем мгновенно привёл в состояние неописуемой ярости:

      – Ах ты, паскуда! Шестёрка нефиловская! Ну, я тя ща!..

      Я слегка отступил в сторонку и назад, понимая, что Евгению Ивановичу прямо-таки не терпится испытать на мне свой «прямой правой». Он и попытался проделать это в такой последовательности: сначала крупно шагнул вперёд, потом развернул корпус вправо, потом начал замахиваться во всю мочь… Потом я нырнул под его левый локоть и одним движением подсёк сзади обе его ноги. Довольно высоко задрав их, Пачулин грохнулся спиной о пол и, кажется, вышиб из своих легких весь воздух. Еще и крестец отбил бы весьма качественно (и ковер не помог бы!), но я его предусмотрительно страховал.

      Вот теперь оперов приходилось опасаться всерьёз: сбитые с толку, они могли немедленно вмешаться с непредсказуемыми последствиями. Но вновь, как нельзя кстати, помогла неугомонная Люська, которая вынырнула прямо перед ними на первый план и ликующе захлопала в ладошки. Затем она подбежала к поверженному отчиму, поставила свою ножку на его объёмистое брюхо и застыла в наполеоновской позе победительницы. К моему удивлению, оба милицейских сотрудника откровенно ухмыльнулись.

      А ведь это означает, что они не из «бригады», подумалось мне. Просто оказались под рукой – вот их и направили к Пачулину оказать помощь и содействие. Если так, то ещё одна удача.

      – Вот что, бойцы, – я обратился к ним, – какое именно распоряжение вам отдали?

      – Доставить в участок, – коротко ответил старший по возрасту, разумно уклоняясь от любой конкретики. Я покачал головой:

      – Ответ меня не устраивает. Просто в участок – или лично к подполковнику Григуленко?

      Снова быстрые переглядки – теперь уже вполне определённые – после чего прозвучало лаконичное: «К нему».

      – Очень хорошо, мне это подходит, – сказал я. – Пора уже с Григорием Трофимовичем встретиться tete-a-tete и всё обсудить! Поехали.

      Ошибки не было: на лицах «бойцов» читалось явно облегчение по поводу удачно разрулившейся напрочь непонятной ситуации. Тогда, наклонившись к смирно лежавшему Пачулину, я раздельно сказал:

      – Подумай до завтра, придурок. Если, конечно, у тебя в башке есть, чем думать. При полном отсутствии умишка возьми чуток взаймы хотя бы у своей падчерицы.

      Донельзя польщённая Люся побежала меня провожать, а у выхода даже отдала честь. Правда, как-то странно: немножко по-военному, немножко по-фюреровски… Ладонью вперед, но у самого виска.

      Мамаши не было видно.

      На улице житейский карточный расклад стал окончательно ясен: у милицейских не оказалось своей машины! Стало быть, Пачулин созвонился с Григуленко, тот выделил двух парней из числа свободных – и вся недолга. Очень несерьёзно, чистейшая провинциальная любительщина.

      «Моторола»