Прощай, красавица. Рэймонд Чандлер

едва освещенный коридор в форме буквы Г. На полу валялся без сознания вышибала с ножом в руке. Я нагнулся, взял нож из вялой руки и швырнул на черную лестницу. Дышал вышибала прерывисто.

      Переступив через него, я открыл дверь с черной облупленной надписью «Контора».

      У окна, наполовину заколоченного досками, стоял небольшой обшарпанный стол. За столом сидел человек, торс его был совершенно прямой. Спинка стула доходила до основания шеи, сложенной пополам, словно платок или дверная петля. Голова была запрокинута так, что нос указывал на заколоченное окно.

      Правый ящик стола был выдвинут. В нем лежала газета со следами смазки. Пистолет, наверное, появился оттуда. Возможно, при зарождении эта идея казалась удачной, но положение головы мистера Монтгомери доказывало ее порочность.

      На столе стоял телефон. Я положил обрез и, прежде чем звонить в полицию, пошел и запер дверь.

      Так я чувствовал себя в большей безопасности, и мистер Монтгомери, похоже, ничего не имел против.

      Когда парни из патрульной машины затопали по лестнице, вышибала и бармен куда-то скрылись, оставив заведение на меня.

      3

      Дело это поручили Налти, узколицему брюзге с длинными желтыми пальцами; говоря со мной, он почти все время держал их сплетенными на колене. Это был прикрепленный к 77-му участку лейтенант сыскной полиции, беседовали мы с ним в голой комнатушке, у стен друг против друга стояли два маленьких столика, разойтись вдвоем между ними не удалось бы. На полу был грязно-бурый линолеум, в воздухе стоял запах сигарных окурков. Рубашка Налти была заношена до дыр, обшлага пиджака он завернул вовнутрь. Судя по его затрапезному виду, он был честен, но вряд ли пригоден для розысков Лося Мэллоя.

      Налти зажег недокуренную сигару, швырнул спичку на пол, где их валялась уже целая куча, и недовольно произнес:

      – Черномазые. Опять убийство черномазого. Я прослужил восемнадцать лет в этом управлении, черт бы его побрал, и вот чем занимаюсь. Ни снимка тебе в газете, ни статейки, ни хотя бы четырех строк в разделе объявлений.

      Я промолчал. Налти взял мою визитную карточку, повторно ознакомился с ней и бросил на стол.

      – Филип Марло. Частный детектив. Из этой публики, значит. Черт, вид у тебя довольно внушительный. Что ты делал все это время?

      – Какое?

      – Пока Мэллой свертывал шею тому негритосу?

      – Находился в другой комнате, – ответил я. – Мэллой не предупредил меня, что намерен сломать кому-то шею.

      – Смейся надо мной, – с горечью произнес Налти. – Ну смейся же. Надо мной все потешаются. Одним больше – не все ли равно? Бедный старина Налти. Каждый старается отпустить по его адресу парочку острот. Вечная мишень для насмешек.

      – Смеяться ни над кем не собираюсь, – сказал я. – Говорю вам правду – я был в другой комнате.

      – Ясно, ясно, – сказал Налти, выпуская струю вонючего сигарного дыма. – Я же был там и все видел. Пушку не носишь?

      – На такой работе – нет.

      – Какой «такой»?

      – Я разыскивал парикмахера, который сбежал от жены. Она надеялась,