Федор Сологуб. «Дар мудрых пчел». Максимилиан Александрович Волошин

нящее в себе едкую память о судьбе Атридов. Золото подобает мертвым.

      И кажется, что поэт говорит пришлецу, зачарованному зрелищем богатств, раскрытых пред ним:

      «Милый гость, познай истину, одну из многих, открываемых за завесами восторга силою, обличающей противоречие мира, – Иронией, – познай эту истину: мертвое вино и мертвые яства на моем столе».

      Его речи как цветы на берегах Леты: цветы вечные, не рождающие, и мертвый аромат их – веяное забвение.

      Кому, как не Сологубу, знать тайны области невозвратного, тайны царства Аидова, скрытого тремя стенами, тремя черными завесами мрака?

      Печальные места, лишенные ясного неба и светлой дали. Там все туманно и мглисто, все кажется плоским и неподвижным, точно является тенью на экране. Там воды Леты шумят:

      «Забвение, забвение, в наших волнах пейте вечное забвение. Сладчайшие имена тонут в моих шумных волнах; сладчайшее забудется или вожделеннейший погрузится образ в забвение, забвение, вечное забвение».

      Но мудрая змея говорит: «Нет забвения».

      В эту область, «озаренную безрадостными созвездиями неподвижных молний, рождаемых вечным трением янтарных смол», нисходят скорбные тени героев, погибших «за бедный призрак красоты, за изменчивую земную личину небесной очаровательницы».

      Весь туманный и еле зримый сидит на престоле Аид, и рядом с ним тоскует на троне Персефона весеннею скорбью земли («Или и вечность не истощает ваших мирообъемлющих печалей, бессмертные боги»).

      Далекий вопль Прометея грозит богам светлого Олимпа:

      «Расторгну оковы, и ты погибнешь, неправедный».

      А змея говорит: «Боги трепещут, но смеются».

      Персефона тоскует по золотым стрелам солнца, по золотом мече жизни:

      «Все к нам приходят, как домой приходят все. Приходят все неволею». Эхо повторяет: «неволею»… но тихий шелест камышей, как отзвук эхо, говорит: «волею»…

      Темной иронией, «обличающей противоречия мира», звучат эти чередующиеся речи. Двусмысленные и вещие слова слышатся в ответ на вопли Персефоны.

      «Только мертвые приходят к нам»…

      – Придет и Он, – говорит змея.

      «От нас никто не найдет дороги»…

      – Восстанет… воскреснет… шелестят камыши.

      Нет забвения Лику. Нет забвения любви. Любовь нарушит законы смерти, смертью смерть победит. Текучие образы жизни, расплывающиеся в смертной мгле, не исчезают. Преходящий и тающий лик жизни вече в любви.