Зеркало. Дмитрий Луговой

к двери и скребущего по ней своими когтями.

      В ответ на лай пса откуда-то из-за дома раздался хриплый мужской крик, и собака огромными прыжками сбежала с крыльца и понеслась на голос.

      Подталкиваемый в спину ладошкой Лулы Борис преодолел последний кустарник, отделявший лес от опушки, и огляделся по сторонам.

      В нескольких метрах от дома, огороженный невысоким забором, наверное, когда-то служившим защитой от Свирепого, располагался огород. Со своего места подросток мог разглядеть лишь несколько зелёных ростков, устремлённых ввысь. То ли не все растения дали всходы, то ли за огородом не так уж усердно ухаживали.

      Ещё чуть поодаль, перебирая мускулистыми ногами, крутилась на месте пегая лошадь, сгонявшая с себя паразитов. Во всяком случае, иначе её постоянные попытки укусить себя за зад, Борис трактовать не мог.

      Пока Борис наблюдал за лошадью, из-за дома в сопровождении Свирепого появился высокий старик в распахнутой на седовласой груди клетчатой рубахе и широких коричневых штанах, к поясу которых были прицеплены ножны. Размеры спрятанного в них ножа наводили на мысль о кухонном тесаке, и Борис в который раз за утро (или день? – чёрт знает, какое время суток сейчас было) непроизвольно сглотнул.

      Старик и Лула обменялись фразами на всё том же, непонятном для Бориса, языке, после чего мужчина пристально уставился на подростка. Его густые брови, такие же белые, как и его длинные волосы, зашевелились, словно приводимые в движение роившимися в голове мыслями.

      Почесав широкий подбородок, покрытый густой щетиной, старик буркнул что-то неразборчивое, обращаясь явно к Борису. Подросток непонимающе хлопнул глазами и покосился на Лулу, но девушка, кажется, и сама не поняла, что сказал старик.

      Они еще раз перекинулись несколькими фразами, причем голос старика звучал скованно и напряженно.

      Он вновь вгляделся в Бориса, пожевал губы, словно вспоминая что-то, и затем выдал короткую фразу. Борис не понял, что он сказал, но обрадовался, узнав в языке немецкий.

      Старик, должно быть, тоже увидел тень понимания на лице подростка и тут же выдал целую серию фраз на французском, итальянском, испанском и английском. Слова, произнесённые на языке Шекспира, Борис, пусть и с трудом, понял.

      – Как тебя звать? – спрашивал у него старик.

      – Меня зовут Борис, – ответил ему подросток, поневоле вспомнив школьные уроки.

      Старик вновь нахмурился, пощёлкал пальцами, пытаясь что-то вспомнить, а затем выдал на ломаном русском:

      – Ты есть из России, да?

      – Да, да, из России! – облегчённо выдохнул мальчик и рванул к старику. – Вы можете сказать, где я?

      Грозный рык и последовавший за ним прыжок Свирепого вынудили подростка резко затормозить. Босые пятки скользнули по раскисшей глине, и он, лишившись точки опоры, упал на спину.

      Старик коротко рявкнул, и Свирепый, кинув на хозяина обиженный взгляд, поплёлся к Луле.

      – Вставать! –