Поймай меня, или Моя полиция меня бережет. Анна Орлова

за ней наряд.

      – Обязательно! – с чувством сказала я, закуривая. – Давайте тогда для очистки совести заглянем сейчас к водяному. Ну я про него рассказывала. А дальше… в архив?

      – В архив – после обеда, – возразил Мердок, взглянув на часы.

      В животе согласно забурчало. Еще бы, я ведь не успела позавтракать!

      А ведь в сумке у меня оладьи… Они, конечно, безнадежно остыли, но все равно наверняка божественно вкусные!

      Только не давиться же ими стоя, да еще и на глазах у надменного следователя! Наверное, Мердока от такого зрелища удар бы хватил.

      – А можно вопрос? – не сдержалась я.

      От сигаретного дыма на пустой желудок в голове зашумело.

      – Попробуйте, – разрешил он неопределенно.

      – Я заметила, что в доме троллей вы… брезговали? Разве вы никогда не выезжали, например, на трупы?

      Некоторое время мужчина молчал, разглядывая меня с каким-то странным выражением лица.

      – Это совсем иное, – ответил он, скрестив руки на груди. – Одно дело, когда грязь и беспорядок существуют как результат… неких сверхобычных событий, а совсем иное – жить в такой грязи постоянно и по собственной воле.

      Я глубоко затянулась и растоптала сигарету, ощущая иррациональную злость.

      И отчего завелась, спрашивается? Зануда и педант? Так это давно известно.

      Я усмехнулась, вообразив, какое лицо сделалось бы у господина следователя, если бы он оказался в моей комнате.

      Грязи и пыли там, конечно, нет. А вот завалы вещей наверняка бы его шокировали: от моих детских игрушек до выпускного платья, в которое я давно не влезаю, и коллекции артефактов…

      Впрочем, последнее ему точно лучше не показывать!

      Водяной встретил нас причитаниями.

      – Ах моя бедная Мими! – стенал он, вцепившись в свои блондинистые с прозеленью волосы. – Бедняжечка! Моя верная маленькая Мими!

      Перед ним на листе кувшинки что-то лежало. Я прищурилась… Лягушка?!

      Ее товарки душераздирающе квакали, а заболотившийся пруд под припекающим солнцем пах тиной и грязью.

      Ложе земноводного украшали водяные лилии и нарциссы (по-видимому, из соседских садов, потому что на участке Ихтиара ничего такого сроду не росло).

      – Здравствуйте, Ихтиар! – откашлявшись, начала я. Реакции не последовало, пришлось повысить голос: – Ихтиар!

      Он поднял на меня глаза – навыкате, болотно-зеленые, полные невыплаканных слез.

      – Что вам нужно? – как-то визгливо спросил он. – Уйдите! Я в печали! Вы разве не видите – моя бедная Мими!

      По его щеке покатилась крупная слеза.

      – Мы вас надолго не задержим, – пообещала я, стараясь стоять на носках. Каблуки туфель вязли во влажной земле.

      Мердок безмолвствовал, внимательно наблюдая за представлением.

      – Ну что вам от меня надо?! – Всхлипнув, Ихтиар осторожно погладил дохлую питомицу.

      Обращался он с ней так, словно она была его безвременно почившей возлюбленной.

      Тьфу, уже как Мердок выражаюсь! Трагичность момента способствовала.

      – Вы