Поймай меня, или Моя полиция меня бережет. Анна Орлова

уже и проснуться ночью нельзя?!

      Голос у мадам Цацуевой подкачал – к таким габаритам больше подошло бы сочное контральто.

      – Можно, – вздохнула я. – Только не говорите, что у вас есть прибор ночного видения.

      Насколько я знала, в жилах мадам Цацуевой не текло ни капельки крови волшебных народов, так что ее зрение должно быть в пределах человеческой нормы.

      – Я и без него отлично все разглядела! – Она оскорбленно поджала губы и перешла в наступление: – Вы хотите сказать, шо я вру?!

      – Нет, что вы. – Я пошла на попятную, отлично зная, что мадам не преминет при случае накатать кляузу и на меня. Эх, привлечь бы ее за заведомо неправдивое сообщение о преступлении! Кстати, а это мысль. – Проверим. Так, а тут что?..

      И сделала вид, что увлеклась изучением следующей жалобы.

      Впрочем, к концу страницы мой интерес стал непритворным. Героем сего заявления был Хельги, младший из семейства троллей.

      Для верности я перечитала дважды. Пристальный взгляд мадам Цацуевой не позволял мне рассмеяться вслух, хотя очень хотелось.

      – Кхм, я правильно поняла, – начала я медленно, отложив ее писанину в сторону, – что он напал на вас и насильно поцеловал?

      – Принудил! – подтвердила мадам, обмахиваясь ладошкой. – Хулиган!

      Прозвучало… томно.

      Я вообразила эту сцену в красках: теплый летний вечер, мадам Цацуева в полупрозрачном одеянии, юный тролль, при виде такого зрелища потерявший голову от страсти…

      Пожалуй, эта картина стоила того, чтобы увековечить ее на полотне какого-нибудь живописца! «Барышня и хулиган».

      – И чего вы хотите? Привлечь его к ответственности за… мелкое хулиганство? – Последнее я произнесла с сомнением. Надеюсь, она не будет утверждать, что имела место попытка изнасилования? – Но он ведь несовершеннолетний.

      – Пусть подрастет. – Мадам повела плечом с милыми ямочками. – А потом – женится!

      От неожиданности я потеряла дар речи. Откашлялась и поинтересовалась сдавленно:

      – А разве вы не замужем?

      Стыд и позор мне! Домовому полагается всех жильцов вверенного участка знать хотя бы в лицо. Но я полагала, что супруг мадам Цацуевой просто терялся на ее фоне.

      – Я вдова! – Она уязвленно поджала губы. – Дважды.

      – Сочувствую, – пробормотала я, собираясь с мыслями, а потом напустила на себя строгий официальный вид. – Извините, мадам Цацуева, но ваши требования не подлежат удовлетворению. Брак – это добровольный союз мужчины и женщины…

      – Я буду жаловаться! – взвизгнула оскорбленная в лучших чувствах дама. – Так и знайте!

      Она тяжело дышала, и огромная грудь взволнованно колыхалась.

      Ужасно хотелось заткнуть уши пальцами, но, увы, приходилось слушать причитания и угрозы. Если женщина хочет замуж, то упаси вас Неназываемый становиться у нее на пути!

      Когда я с трудом выставила ее прочь, до конца приемного времени оставалось немногим больше четверти часа.

      Поморщившись, я потерла висок. Работа с населением – та еще головная боль…

      А ведь