Океан. Елена Крюкова

лишь облака

      Сготовлены. Что я кидаю крик

      Над горами монет. Кидаю лик —

      В собранье рыл. Кидаю хлеб-кулак

      Тебе, богач несчастный и бедняк,

      Тебе, посудомойка из чепка,

      Тебе, старик Матвей, тебе, Лука!

      Мой разум помрачен?!.. Всегда бывал

      Во мраке – свет. Всегда горел подвал

      Под черною тюрьмой. Всегда мерцал

      Во мраке – поцелуй: из всех зерцал.

      Темно. Слепа. Ступня по льду. Хрустит

      Хрящ жалкий, кость. Упала!

      Бог простит

      Тебя, кто мне подножку… под уздцы..

      Как надо лбом твоим горят зубцы!..

      Корона… Заметает снег ее…

      А я пуста… И в грязное белье

      Завернута, как с кашею горшок…

      Я – твой пустой стакан… на посошок…

      Возьми меня, потомок ты царей.

      Над головой воздень. Ударь. Разбей.

      Устала я лишь морды созерцать.

      Клешни да когти жать и целовать.

      Точить елей, лить мирро и вино

      На торжников и курв – им все одно.

      Иду в ночи. Вот дом. Его стена,

      Как масло, режется звездами.

      Сатана

      Тут пировал. Как по усам текло.

      Разбей меня. Я тусклое стекло.

      Да не ослепни: меж осколков – сверк! —

      Алмаз: Я ЧЕЛОВЕК. Я ЧЕЛОВЕК.

      «Дыряв мой мир…»

      Дыряв мой мир.

          Дырявей шляпы.

      Дырявей сита-решета.

      На дыры не наляжет лапой

      Раскидистая тень Креста.

      Он изнутри изъеден.

           Боли

      Не будет, коли час пробьет.

      Те, кто вопил в зенит: «Доколе?!..» —

      В беспамятный вмерзают лед.

      Ни памяти не будет в мире.

      Ни красоты – одна дыра

      Взамен лица. Пирог на пире —

      Во вспоротом дыму нутра.

      А если лиц не будет, то и

      Сердец не станет.

           И, дрожа,

      Умрет последнее Святое

      На ярком лезвии Ножа.

      «Все на свете были мальчики и девочки…»

      Все на свете были мальчики и девочки.

      Лишь одна я – кудлатая старуха.

      Все на свете пели песни и припевочки.

      Лишь одна я жужжала медной мухой.

      Анфилады и палаты, залы, зальчики…

      И халупы, и дощатые сараи…

      Все на свете были девочки и мальчики.

      Лишь одна я, старуха, умираю.

      Как умру – вот стану я собаченькой,

      Вот кощенкой стану я облезлой…

      Девки, девочки, пацанки, шлюхи… – мальчики… —

      Стану старым Ангелом над бездной.

      На Тайной Вечере

      Меня вы в грудь не толкайте.

      Я тихо приду сюда.

      На стол все миски поставьте.

      А вот вино и вода.

      А вот это пламя погашено

      В светильнике —

      под скамьей…

      Какие лица. Как страшно.

      Давай, притворюсь немой.

      Здесь