Жили-были-видели…. Леонид Чачко

на чердак и часами играл в эту дорогу. Но однажды появился бывший хозяин особняка и, с разрешения отца, забрал мою дорогу. Как я переживал из-за этой несправедливости!

      В квартале от нас располагался большой дом, к которому меня неизменно влекло любопытство. В нем обитали красивые молодые женщины, и к ним иногда приезжали в гости военные – американцы. Они прикатывали на джипах, набиваясь помногу в одну машину и горланя песни (дело в том, что Веймар первоначально входил в американскую зону оккупации и отошел к нам по позднейшему соглашению). Женщины, обитательницы загадочного дома, относились ко мне очень ласково и угощали конфетами. Однажды я похвастался маме, какие у меня появились знакомые, и очень был удивлен, когда мама строго-настрого запретила мне приближаться к этому дому.

      Однажды папа повез нас с мамой на экскурсию в замок Вартбург. Сказочно красивый средневековый замок, где, по преданию, Мартин Лютер сражался с чертом, произвел на меня неизгладимое впечатление. К тому же у подножья замковой горы меня покатали на ослике! На обратном пути шофер показал нам группу строений, расположенных в стороне от дороги, и произнес непонятное слово «Бухенвальд». Он предложил заехать туда, но мама наотрез отказалась.

      В 47-м году в городе открылась русская начальная школа, куда я поступил учиться в первый класс. Школа помещалась в здании, где раньше была немецкая, во дворе был вырыт глубокий ров на случай бомбежки, мы там играли на переменках. 47-й год отмечен и еще одним важным событием – у меня родился брат. Маме нужны были фрукты, творог, молоко. Папа часто отправлялся в снабженческие экспедиции к окрестным крестьянам – бауэрам – и брал меня с собой. Эти перемещения по завоеванной стране были, по-видимому, вполне безопасны – я помню только один случай, когда папа, отправляясь на несколько дней в командировку, испытывал за нас беспокойство и оставил маме свой ТТ (кстати, пистолет оказался во вполне надежных руках – мама была в молодости ворошиловским стрелком). Слухи о якобы действующей в подполье немецкой террористической организации «Вервольф» распространяла, скорее всего, наша контрразведка для повышения бдительности.

      Мама тяготилась жизнью в Германии, ее тянуло домой. Папу же устраивала комфортная жизнь в благоустроенной стране, он не очень стремился вернуться в скудный быт московской коммуналки. Семейным дискуссиям положил конец 49-й год – начальство решило отправить всех советских граждан – членов семей военнослужащих – на родину. Мы ехали в Москву малой скоростью, подолгу останавливаясь на небольших станциях. После пересечения советской границы поезд остановился на каком-то полустанке под Оршей. Пока поезд стоял, я вышел из вагона пройтись. По откосу бродили стайки оборванных чумазых детей. Эти ребятишки обступили меня. Они рассматривали меня – чистенького, хорошо одетого мальчика – как заморское чудо, осторожно прикасались пальцами к моей одежде. Один из них, мальчик постарше, робко спросил меня, не могу ли я принести