Обнаженные души. Мария Тумова

пришел к тебе, потому что знаю тебя. И мне кажется, я знаю, как ты относишься к фашистам и к Вишисскому правительству.

      – Они мне отвратительны, – картина разрухи и убогости вновь встала перед ее глазами, она встряхнула головой, чтобы стереть ее. – Чего ты хочешь?

      – Ты можешь помочь избавиться от этого.

      – Ты бредишь, Венсан? Я? Слабая и беспомощная женщина, которая вряд ли сможет защитить себя?

      – Ты не слабая.

      – И это говоришь ты, Венсан? Ты говоришь о деле? Ты же ни разу за всю свою жизнь пальцем о палец не ударил, – усмехнулась Ева.

      – Ну, может, именно поэтому я здесь и говорю тебе об этом, – ответил он, нисколько не смутившись. – Можно тратить жизнь на разные мелочи, но наступают моменты, которые никого не могут оставить безучастным.

      – То есть ты предлагаешь мне подпольную борьбу? Венсан, а ты не боишься открываться передо мной?

      Он медленно поднялся с дивана.

      – Ты можешь выставить меня вон. Или даже сдать властям. Давай…

* * *

      Ева даже не ложилась. Она сидела на диване в гостиной, вглядываясь в непроницаемую тьму и прислушиваясь к тишине. Часы пробили три часа ночи.

      Венсан был прав. Она всю жизнь жила только для себя, а сейчас, когда война пришла в ее страну, в ее город, в ее дом, все вокруг словно потеряло смысл. Наступила пустота. Четко выверенное красивое будущее, к которому она уверенно шла, рухнуло в одночасье.

      Время бежало, а она молча и безучастно плелась за ним, ежедневно наблюдая, как меняется привычный мир, как жизнь простых французов постепенно превращается в ад.

      А она просто смотрела, и ей становилось тошно от этого.

      Едва забрезжил рассвет, а она уже стучалась в дверь дома, где жил Венсан. Дверь долго не открывали, но Ева с каким-то немым упорством продолжала колотить. Наконец послышался скрежет замка, и на пороге появилась раздраженная мадам Бернадет.

      – Ты на часы-то смотришь? Приличных людей в такое время будить. Сумасшедшая!

      Ева быстро устремилась вверх по лестнице. Мадам Бернадет только всплеснула руками, прошептав ей вслед:

      – Бесстыжая.

      Ева поднялась на третий этаж, остановилась у квартиры и громко постучала. Дверь открылась только через пару минут.

      – Ева?

      Она проскользнула внутрь и облокотилась спиной о дверь, которая медленно закрылась, оставляя их обоих в темноте.

      – Я думала о том, что ты мне сказал, – тихо произнесла она. – Я всегда была эгоисткой, тебе это хорошо известно. Но если я сейчас сделаю вид, что ничего не происходит, это будет безнравственно. Я не уверена, что смогу себе это простить.

      – Значит, ты с нами?

      – Думаешь, то, что мы в своей жизни совершили, еще можно как-то искупить? – с сомнением прошептала она.

      И его ответ сейчас был необыкновенно важен:

      – Лучше поздно, чем никогда.

      VI

      Они впервые собрались вместе: четверо мужчин, две женщины и один ребенок. С недоверием и любопытством долго всматривались в черты друг друга. Этих чужих людей собрали вместе семь извилистых дорог и одна беспощадная война. Они встретились на холостяцкой