Привидение в кроссовках. Дарья Донцова

Нет, не понимаете, – размазывала по лицу сопли Дина, – меня никто не уважает! Вот Надька деньги дала, да не сама привезла, а вас отправила.

      – Надя…

      – Ой, не верю я в ее болезни! – взвизгнула «подруга». – Просто ей богатство в голову ударило! От денег у многих башку сносит. Знаете, откуда у нее все?

      – Нет.

      – Так сейчас расскажу, – оживилась она.

      Я вздохнула. Все-таки люди крайне неблагодарные животные. Очень многие норовят сделать гадость тому, кто подал им руку помощи, а все зависть!

      Однажды моя бабушка Афанасия со вздохом сказала:

      – Дашенька, не зови к нам Катю Ковалеву.

      Я очень удивилась. Афанасия всегда приветливо встречала моих подруг, кормила обедом и доставала из буфета остродефицитные тогда шоколадные конфеты.

      – Тебе не нравится, что у нее папа алкоголик? – с детским простодушием поинтересовалась я.

      – Нет, – покачала головой бабушка, – Катерина плохая подруга.

      – Неправда, – с жаром воскликнула я, – Катька хорошая! Она так меня жалела, когда десятиклассники портфель на шкаф запихнули.

      Афанасия вздохнула:

      – Маленькая ты еще, глупая. Не тот друг, что в несчастье пожалеет, а тот, что твоей радости порадуется.

      – Не понимаю.

      – Когда ты на катке руку сломала, как поступила Катя?

      – Ну, – призадумалась я, – сочувствовала, а потом сказала, что мне даже повезло, целую четверть писать не придется.

      – Ладно, – улыбнулась бабушка, – а когда вчера ты показала ей новое платье?

      Я поморщилась.

      – Сначала промолчала, а потом посоветовала не носить плиссированные юбки, они меня полнят! Может, и правда не надо, а, бабуль?

      Афанасия погладила меня по голове.

      – Детка, больше всего ты похожа на весеннюю кильку. Просто твоя подружка завистлива, а между настоящими друзьями нет места для этого чувства.

      Вот и Дина с трудом пыталась справиться с завистью, но та упорно поднимала голову, нашептывая ей:

      – У Надьки-то все лучше, книжки ярче, игрушек больше.

      Надюша и впрямь жила в более благополучной, чем Дина, семье. У Диночки имелась только мама, учительница начальных классов, папа исчез, когда дочери исполнился год, и с тех пор бедная мать выбивалась из сил, чтобы одеть, обуть и прокормить детей. К тому же, как истинный советский педагог, она считала игрушки глупой забавой, и у Дины на полочке сидели пластмассовый пупс и потрепанный мишка. Книжки мама одобряла, но не все. Пушкин, Чехов, Тургенев – это да. Дюма считался отвратительным. И к одежде у нее были свои требования.

      – Главное, чистота, – внушала она Дине, просившей джинсы, – светленькая кофточка, черненькая юбочка, и ты одета лучше всех.

      Белый верх, темный низ в глазах мамы-педагога – это была лучшая униформа на все времена. Сами понимаете, что всяческая косметика запрещалась, а в ванной, на бортике лежал кусок детского мыла.

      – Шампуни портят волосы, – вдалбливала Анна Евгеньевна в голову дочери.

      Потом, впрочем, иногда со вздохом добавляла:

      – Да и дорогие очень.

      Дина