Балтийцы (сборник). Александр Зернин

державшихся на воде людей.

      Стрельба вдруг затихла. Все невольно устремили взоры на тральщик, покрытый всплесками от беспрерывно падавших снарядов. Сквозь мутную завесу медленно таявших каскадов тихо выдвинулся темный силуэт, спокойно продолжавший свой путь вперед.

      – Жив курилка! – воскликнул вахтенный начальник.

      – Не шутите в такую минуту, – строго заметил командир, – там могут быть раненые и убитые.

      Неприятель вдруг круто повернул и, сильно задымив, стал быстро уходить на вест.

      – Почему это? – подумал флаг-офицер и, медленно осмотрев в бинокль горизонт, увидал на фоне шхер крейсера «Макаров» и «Баян», шедшие полным ходом на пересечку курса неприятельским судам. Слегка искаженные рефракцией серые силуэты крейсеров казались растянутыми и осевшими носом, точно они уходили в воду. И на мгновенье показалось флаг-офицеру, что все это происходит на странном, неживом, как бы внечувственном экране. И эти крейсера, точно нарисованные на далекой декорации, и вся эта движущаяся панорама, в центре которой стонут и умирают люди.

      Тральщики вытянулись в длинную колонну, направляясь в шхеры.

      Подошел «Прочный».

      – Всех подобрали? – спросил начальник дивизиона в рупор.

      – Поднял семнадцать человек, – ответил голос «Прочного». – Погиб лейтенант Князев и с ним двенадцать человек команды.

      Бой у Эстергарна

      Первая бригада крейсеров: «Адмирал Макаров», «Баян», «Олег» и «Богатырь» – уже два месяца стоит на стратегическом рейде Люм у выхода в Балтийское море, чтобы в случае проникновения неприятеля в Финский залив отрезать его с тыла.

      Время тянется томительно скучно.

      Отцвели ландыши и незабудки, своею скромной красотою так оживлявшие суровую финляндскую природу. Кругом – гранитные мшистые острова, поросшие сосной. Безлюдье. Лишь редкие рыбачьи хижины среди диких скал и мрежи на пустынном берегу.

      Сегодня, 17-го июня, что-то важное творится в отрезанных от судовой жизни командирских кабинетах. Командиры только что вернулись от начальника бригады и немедленно же пригласили к себе старших офицеров и старших специалистов. Прочие офицеры с терпеливым любопытством ждут в кают-компании.

      За круглым столиком ведут нескончаемую игру в трик-трак. Под аккомпанемент пианино шумно распевают «Типерери».

      Игумен Вассиан мирно дремлет в кресле после сытного обеда, распустив веером седую бороду на полном животе.

      Около него двое шахматистов в трудные моменты с пафосом декламируют морскую поэму о Сидонии Медине и о сватовстве Филиппа:

      – Но королева была упряма

       И им сказала прямо:

       Что это сватовство —

       Одно лишь хвастовство.

      Игумен, не подымая отяжелевших век, грустно вздохнул.

      И, вильнув пышным задом,

       Пошла от них садом.

       Дала в морду дежурному лорду

       И, сося пеперменты,

       Удалилась