Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник). Юрий Корчевский

каждый раз пытались сократить время до норматива. У кентарха в руках были водяные часы – клепсидра. Вот по ней он и засекал время.

      Когда кентархия стала строить «черепаху» из походной колонны за пятнадцать секунд, кентарх удовлетворённо кивнул и объявил перерыв.

      У Алексея с непривычки отваливалась левая рука, в которой он держал тяжеленный, не меньше пуда, щит-скутум. Сделан он был из дерева, по краям окован железной полосой, с железным умбоном в центре, высотой полтора метра и шириной в полтора локтя, укрывающий воина почти целиком. Снизу, с торца, он имел два металлических выступа, которые можно было воткнуть в землю. Они позволяли выдержать удар набегавшей чужой пехоты, давившей массой.

      После отдыха отрабатывали защиту в обороне. Щиты стояли на земле, и по команде «Коли!» пехотинцы кололи воображаемого противника мечами. К вечеру после таких упражнений всё тело ныло и просило отдыха.

      После сна, или, вернее, забытья, – учеба продолжалась. Метали в цель пилумы – короткие копья, учились пропускать через строй свою конницу. И каждый день – новое занятие, вроде рубки мечом чучела из хвороста, обустройства походного лагеря, рытья рвов на время.

      В походе каждый пехотинец был похож на мула. Кроме щита и оружия, он нёс запас провизии на три дня, колья для обустройства лагеря, лопату, пилумы или дротики для метания. И учебные походы в окрестностях лагеря проводились регулярно, невзирая на погоду. Но и новобранцы втянулись, они уже легче переносили невзгоды.

      Пролетел месяц, солдатам выдали первое жалованье. Актит подбросил на ладони серебряные силиквы:

      – Дурень ты, Алексей! – они немного сблизились за прошедший месяц.

      – Почему? – не понял Алексей.

      – Надо было в катафракты наниматься.

      Алексей уже знал, что катафракты – это тяжеловооружённые конные воины.

      – Чтобы тяжёлый щит на себе не носить? – предположил Алексей.

      – И это тоже. А главное – там платят золотом. Медяки хороши только в тратториях – расплатиться за вино да за луковую похлёбку с лепёшкой. Серебро не намного лучше – можно купить одежду или снять гулящую девку. А главные деньги – золотые. Кентархам, трибунам или гвардии платят только ими.

      Откуда Алексею было знать эти тонкости, когда его уговаривал вербовщик?

      – Актит, вот посмотришь – через год я буду декархом, а то и лохагом.

      – Даже если ты будешь отдавать всё своё жалованье кентарху, у тебя ничего не выйдет!

      – Попомни мои слова!

      – Да ты хвастун, Алексей, а ведь даже вина не пил! Завтра у ромеев праздник, занятий не будет, свободный день. Давай завалимся в какую-нибудь забегаловку и отметим твоё первое жалованье!

      – Согласен. Ты знаешь местечко получше?

      – А как же! Там готовят такое жаркое на бараньих рёбрышках, что пальчики оближешь, и вино водой по ромейскому обычаю не разводят.

      – Договорились.

      На следующий день в лагере осталась только караульная кентархия.