История любви. Игорь Липин

стеклом, украшенным ржавой решёткой в виде лучей восходящего солнца, не было ничего интересного. Дежурство только началось и предстоящая двенадцатичасовая казенная скука не вызывала ничего кроме раздражения.

      – А может, позволите окурочек докурить? – продолжал канючить толстяк.

      Лысина с нежно-розовой кожицей и мягким пушком на затылке, по-детски наивные глазки вызвали ненужную жалость и Миша, неожиданно для себя, протянул ему недокуренную сигарету.

      Жадно затянувшись, тот с наслаждением выпустил струю дыма и задумчиво сказал:

      – А вы знаете, я ведь почти Нобелевский лауреат. Да-с, очень успешно в науке продвигался. На «нобилевку» тянул… Вот только любовь проклятая сгубила… Через неё можно сказать и оказался в таком бедственном положении. Хотите, расскажу?

      Слушать подобные истории не хотелось. Ни к чему хорошему это, как правило, не приводило. Однако упоминание о любви заинтриговывало, как впрочем, и нетипичный облик этого несчастного. Снова, вопреки своим правилам, Миша согласился:

      – Ладно, давай валяй. Может время быстрее пролетит…

      Человечек шмыгнул носом, с сожалением взглянул на короткий окурок и начал свой рассказ:

      – Ещё совсем недавно работал я в одном крупном учреждении, имел научную степень, свою лабораторию и лаборантку в помощниках. Собственно говоря, эта лаборантка по имени Света и сыграла немалую роль в моих несчастьях. Фигурой она была похожа на огромный спичечный коробок, к которому кто-то наспех прилепил обвислые груди и крошечную головку с неправдоподобно пухлыми щеками, губками сердечком и причёской а-ля «конский хвост». Отличалась эта особа редкостной стервозностью и повышенным вниманием к моей персоне.

      В то памятное утро, по пути на работу, я стал свидетелем жуткой аварии. Два мотоциклиста на полной скорости врезались в бетонное ограждение. Лужи крови, искореженный металл и исковерканные тела нисколько не взволновали меня. При виде кусков мозга, раскиданных по асфальту, в мою голову вдруг пришла безрассудная мысль. Я незаметно подобрал самый крупный окровавленный ошмёток и бережно завернул его в носовой платок.

      Дело в том, что темой моих исследований была регенерация нервных клеток и ещё, попутно, биоэлектроника. Проверить новые препараты и методики на свежем человеческом материале было бы совсем не плохо.

      Придя в лабораторию, я поместил подобранный кусок мозга в сосуд с питательным раствором, подключил специальное электромагнитное поле и, честно признаюсь, забыл про него.

      Удивлению моему не было предела когда на следующий день обнаружил, что цвет мозгового вещества изменился на светло-серый, а приборы зафиксировали слабые альфа- и бета-импульсы. Заинтересовавшись, я продолжил эксперименты. Вскоре приборы зафиксировали устойчивое излучение биотоков. Мозг ожил и какие-то странные процессы, очень похожие на мыслительные, происходили в нём!

      Не буду утомлять вас техническими подробностями о преобразовании биоимпульсов в звук. Скажу только, что современные достижения науки вполне позволяют это сделать.

      Собрав схему и не особо волнуясь, я переключил тумблер на приём. Работы мои были ещё достаточно сырыми, чтобы надеяться на какой-либо результат. Вдруг, на фоне тресков, шорохов и помех, совершенно внятно прозвучали слова, произнесённые бездушным компьютерным голосом:

      «…Блин!.. Как же мне плохо в этом аду!.. Боже, помоги мне!..»

      От неожиданности я чуть не упал с высокого стула и огляделся по сторонам. Первая мысль была о том, что это чья-то нелепая шутка. Однако Света, ничего не подозревая, стояла спиной ко мне и звякала в мойке пробирками. Больше в лаборатории никого не было. Я снова надел наушники: