Cтарый царь Махабхараты. Свобода выбора и судьбa в индийском эпосe. А. Р. Ибрагимов

для замужества с Пандавами».

      Таким образом, кажущаяся беспричинной грубость Кауравов имеет чёткую цель – продемонстрировать их новообретённую власть над царицей Пандавов. А зал собрания – самое подходящее для этого символического акта место, так как переход власти должен быть публичным. Отсюда, кстати, и спешка – демонстрация должна произойти, пока собрание не разошлось. В соответствии с указанной задачей находят объяснение и другие действия и речи Кауравов и их сторонников. Напомним, что Карна распорядился и с Пандавов (как до этого с Драупади) снять верхнее платье – так они лишаются символа царского достоинства; отныне их одежда – антилоповые шкуры отшельников. В соответствии с утратой Пандавами жены и потерей права на царство находится и заявление Духшасаны об их бесплодии и мужском бессилии («сезамовые семена, лишённые зародыша»), ведь одной из важнейших сакральных функций царя было магическое обеспечение плодородия в стране путём собственной плодовитости. Именно поэтому пламенная речь торжествующего Духшасаны открывается программной декларацией о передаче власти (Мбх II, 68): «Началась верховная власть благородного царя – сына Дхритараштры…» Отметим, кстати, что все перечисленные символические действия Кауравов указывают также на ритуальный характер игры в кости.

      6. Уход в изгнание

      Сказание недвусмысленно аттестует неприглядную роль Кауравов в потере Пандавами царства, и это отнюдь не выглядит как простая неудача в игре (Мбх III, 1, 8): «Итак, когда нечестивые сыны Дхритараштры с советниками своими плутовски обыграли в кости и прогневали их, Партхи покинули Город слона» (курсив наш – А. И.). Изгнание Пандавов вызывает волнения в народе (Мбх III, 1, 11–14): «Проведав об их уходе в изгнание, опечалились горожане; забыв об осторожности, собирались они и друг другу говорили, без умолку порицая Бхишму, Дрону, Видуру, а также сына Готамы: „Пропадём все мы, и роды, и семьи наши, если нечестивец Дурьйодхана с помощью Саубалы, Духшасаны и Карны взойдёт на царство… Дурьйодхана, алчный, тщеславный, низкий в помыслах, от природы бесстыдный, ненавидит всех, кто в чём-нибудь его превосходит… Всему миру грозит гибель, если только воцарится Дурьйодхана“» (курсив наш – А. И.). Указание на неосторожность жителей столицы доводит до сведения аудитории, что осуждать Дурьйодхану и сочувствовать Пандавам в царстве Кауравов небезопасно. Скоро мы убедимся, что дело не только в жестокости Дурьйодханы: подавить недовольство готов и старый царь.

      Горожане хотят покинуть столицу и следовать за Пандавами, но Юдхиштхира их отговаривает, демонстрируя свой неизменный пиетет к старому царю и другим родичам и старейшинам (Мбх III, 1): «Царь Дхритараштра, Видура, дед Бхишма, мать… снедаемые тоской и печалью (остались) в Городе слона… Блюдите их дружно и с полным усердием». Это список выглядит несколько странным – отчего бы Дхритараштре тосковать и печалиться? Но мудрый Юдхиштхира оказывается прав – старый царь всегда найдёт повод для