Замечательная жизнь людей. Владимир Звездин

карты, как правило, по ночам. Однажды нашла коса на камень. Проиграл он все, что мог. Ночью будит меня. Я врубиться не могу. Что такое? Это Вова: «Давай морскую робу, проиграл я ее». Пришлось отдать. И так не один раз – заберет, принесет.

      Когда я сам стал зарабатывать, были случаи, что прикупив с получки необходимое из продуктов, оставшиеся деньги в трудную для него минуту отдавал ему на раскрутку. Со стороны это было трудно понять. Я не обращал внимания на укоры – подкупил он меня своим добрым, отзывчивым характером и бескорыстностью. И я считал себя ему обязанным.

      Новый 1957 год

      Начальником лагеря был капитан Иващенко, не хищный нормальный мужик, фронтовик. Было заведено, что каждый по своему желанию выбирает бригаду, где он хочет работать. Как в любой советской конторе, были развешаны показатели всех бригад. Особо выделялась первая бригада. Процент выработки был запредельный. О их заработке ходили легенды. Все хотели работать только в этой бригаде. И мы с Эдиком не исключение. Но нас остановили бывалые ребята: поступить в бригаду не отказывают никому, но больше трех дней выдержать их темпа работы там никто не может.

      В бригаде до тридцати человек. Трактора КТ-12, газогенераторные, электропилы КП-5. Они за смену валят, обрабатывают на эстакаде длинномер четырех и шести метров, по 70–80 кубометров колют и дрова складывают в штабеля по 40–50 кубометров. Короче, ежедневно на выходе у них 110–120 кубов. На их выполнении держится лагпункт. Ими хвалятся, их показывают, как редкого вида обезьян. Правда, за это они при условии выплаты государству пятидесяти процентов за питание, за робу, охрану получают оставшуюся часть зарплаты, которая составляет две-три тысячи рублей. Я на свободе получал 800–900 руб. Кроме этого, начислялись зачеты – день к трем. И мы решили не геройствовать, пойти в «мироеды».

      Там, чтобы получить положенную пайку, нужно всей бригадой заготовить всего один куб. Есть разница? И с таким сроком лучше просидеть на параше – горба не наживешь. Вот мы с Эдуардом и пошли «груши околачивать».

      Между прочим, он классно играл на гитаре. Начал учить меня. К Новому году у нас был готовый дуэт. Репин Вовка в карты выиграл море посылок. Пригласил нас, как музыкантов. Расстелили на полу ковры с лебедями и русалками. «Стол» ломился. И чего там только не было. И восточные сладости, и буржуйские деликатесы, и плов (правда, из собаки). Водка была зарыта на улице в снегу. И когда вохра (военизированная охрана) во главе с начальником заскочила в секцию, у нас, хоть мы и были «под мухой», все было пристойно, не придраться. Одну гитару мы переделали на гавайскую и в четыре гитары наяривали так, я в том числе, что начальники остолбенели. Хотели было сразу нас разогнать, но все мужики, которые не участвовали в пирушке, а лишь лицезрели, подняли хай и выторговали нам продолжение праздника еще на два часа. Если в прошлом году я встречал Новый год голодный и примерзший в прямом смысле к стенке, то сейчас, как говорят в Одессе, «это было что-то».

      Эдик втянул меня в самодеятельность. Играя на гитаре с ним в паре, я за его счет тоже был