Замечательная жизнь людей. Владимир Звездин

и речки были как на ладони. Под самыми горами и была та деревня, где деда знала каждая собака, так он говорил. О, эти горные реки, каналы! Они хоть и не глубокие, но такие быстрые, что их просто так не перейти, валит с ног. Намучился, вымок, и вот первая деревня. Из-под ворот выскочила с лаем собака, явно не дедова знакомая. Решил камнем поставить ее на место. С визгом влезла обратно, и вдруг, как тараканы, друг за другом оттуда начали вылезать собаки и с лаем ко мне. Я рванул бежать что было сил. Из каждого двора, который я пробегал, окруженный лающими псами, выскакивали и присоединялись две-три собаки. Они не нападали, а просто бежали и лаяли, бежали и спереди, и сзади, пыль стояла столбом. Люди на нас внимания не обращали.

      У последнего дома русская женщина что-то готовила у плиты. Так с поварешкой она и бросилась меня спасать. Она ворвалась в стаю с криком «Мальчик, остановись!», а сама лупила собак половником. Я встал, как вкопанный, собаки, по инерции натыкаясь на меня, чуть не сбили меня с ног. Одна все-таки в суматохе укусила меня за икру правой ноги. Укус был не глубокий. Добрая тетя прижгла мне ранку йодом, угостила лепешкой и кумысом и на дорожку наказала никогда не бегать от собак. Наконец я без лишних приключений все же добрался до поселка, куда стремился, но деда Пархоменко не нашел. Короче, получилось, как всегда. На меня обратили внимание, отправили в сельсовет, там я переспал на столе, а утром меня устроили на попутную машину, наказали водителю, и он привез меня прямо домой.

      Ну, это все лирика, касалось только меня, а семейные дела были не очень. Проблемы были с отцом – водился за ним грешок, пил он и раньше. Может, служба как-то дисциплинировала, а тут зарплата, случайные халтуры, пользы семье никакой, все уходило на водку. Я хоть и был за ячейку государства, но поддержал мать в решении оставить отца и уехать вместе с ней. Было два варианта: или Калининград – вербовали туда, или в Ленинград – там служил ее брат дядя Гриша. Остановились на втором варианте – какая никакая все же поддержка. Надо отдать должное практичности нашей мамы. Она, решив уехать, не рванула сломя голову, а стала методично заготовлять фрукты. В заводских садах оплата была стабильная, натуральная: девять мешков собрал, десятый себе. Все это мы тащили дамой, резали и сушили. Багаж у нас состоял из одних мешков с сухофруктами. В Ленинграде мама меняла сухофрукты на крупу и хлеб, это нам помогло выжить первое время.

      Ленинград

      По иронии судьбы мы вновь оказались в авиагородке – дядя Гриша тоже служил в авиации. Семья у него жила в Ленинграде, а его комнату в городке заселили мы. В школу нас возили во Всеволожск, километров двадцать пять от Ленинграда. В этом поселке один из офицеров имел комнату с мебелью, бельем и посудой, которой он не пользовался, и он уступил ее нам. Мама устроилась на завод «Прогресс» токарем.

      Началась мирная спокойная жизнь. Но долго гладко в жизни не бывает. Стояло комната пустая, и никому была не нужна. Стоило нам туда въехать, как началось. Кто такие? Как? И почему? В комнату в двенадцать квадратных