Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

Пауля. Его не устраивало подобное обращение к Императору.

      – Стилгар советует мне отослать тебя прочь, – отвечал Пауль.

      – А не убить? – переспросила она. – Прежде наибы фрименов не имели привычки миндальничать.

      Стилгар, хмурясь, проговорил:

      – Иногда приходится говорить вовсе не то, что думаешь. Это называется дипломатией.

      – Оставим тогда и дипломатию, – отвечала она. – Зачем было заставлять старуху идти в такую даль?

      – Следовало показать, насколько бессердечным я могу быть, – отвечал Пауль, – чтобы ты сумела понять и мое великодушие.

      – И ты осмеливаешься прибегать к такой чуши, имея дело с проктором Бене Гессерит? – спросила она.

      – В крупных делах – свои мерки, – отвечал он.

      Нерешительно она взвесила его слова. Значит… он может и устранить ее… если она… что она?

      – Говори, чего ты хочешь от меня, – буркнула она.

      Алия поглядела на брата, кивнула в сторону драпировок за троном. Аргументы Пауля были известны ей, но она их не одобряла, совершенно не одобряла. Дикое пророчество, так сказать. Ее просто мутило от нежелания участвовать в этой сделке.

      – Осторожно разговаривай со мною, старуха, – проговорил Пауль.

      Он назвал меня старухой, еще когда был всего лишь юнцом, думала Преподобная. Значит, он хочет напомнить мне о моем участии в его прошлом? И принятое мною прежде решение должно быть изменено? Необходимость решать тяжко придавливала ее к земле… даже колени дрожали. Мышцы стенали от усталости.

      – Путь оказался дальним, – сухо заметил Пауль, – я вижу, ты устала. Продолжим в моих апартаментах позади престола. Там ты сможешь сесть. – Сделав рукой сигнал Стилгару, Император встал.

      Стилгар и гхола помогли ей подняться и повели следом за Паулем в проход, прикрытый драпировками. Теперь она поняла, зачем ему понадобилось принимать ее в зале, – немая сцена предназначалась для наибов и стражи. Значит, он опасается их. А теперь… теперь он выражал благосклонность, лукавил с ней, с адептом Бене Гессерит. Играл ли? Она почувствовала, что следом за ней кто-то идет, обернулась и увидела Алию. Глаза юной особы были задумчивы и сердиты. Преподобная Мать поежилась.

      Личные апартаменты, ожидавшие их в конце коридора, оказались двадцатиметровым кубом из пластали, освещенным желтыми плавающими лампами. Стены прикрывали оранжевые гобелены, словно в сиетче в открытой Пустыне. Диваны, мягкие подушки, слабый запах меланжи. Хрустальные графины с водой на низком столе. Такое крошечное помещение после огромного зала.

      Пауль усадил ее на диван и встал рядом, изучая древнее лицо, – стальные зубы, глаза, что прятали много больше, чем выдавали… Он указал на графин. Она отрицательно качнула головой, уронив на лоб прядь седых волос.

      Тихим голосом Пауль произнес:

      – Я хочу выкупить у тебя жизнь моей возлюбленной.

      Стилгар прочистил горло.

      Алия поигрывала рукоятью ножа, висящего на ее груди.

      Гхола оставался у двери,