От нас несёт человеком…. Анатолий Рашкевич-Щербаков

через пролитие злой крови поощряется природой. Оказавшись в таком убийственном положении, горстка людей (офицеры, врач, писатель) сумели остаться людьми. Воспитание, манеры, образование – вот всё то, что отодвинуло их от злого зверя. Оказавшись по злой воле глупца на плоту жизни, они продолжали оставаться людьми. Да, конечно, в них также проснулся душевный зверь, но действия, которого были направлены на уничтожение лишь злого, во имя надоевшего добра. Под «добром» следует понимать возможность продолжать своё дальнейшее существование. Люмпены же, одержимые своим зверем, решили уничтожить себя, но при этом забрав с собой «доброе». Для них «добро» – это когда от их жизнедеятельности не осталось ничего и никого, даже самого деревянного плота. Пустота. Ноль. Бублик без теста. Такая себе жизнь без истории. То, что кто-то выражает своё несогласие, оставаясь в меньшинстве, лишь подогревает зависть к тем, которые упорно продолжают хотеть жить. Люди убивают людей лишь потому, что одни хотят жить, а другие не хотят, чтобы те, кто хотят, продолжали жить. Офицеры вынуждены убивать людей (зверей), которые не просто не желают сами дальше жить, но и которые не дают жить тем, кто этого хочет. Спасая свою жизнь, они оказывают помощь тем, кто хочет умереть, и при этом сохраняют благую надежду на общее спасение. Добро против зла. Офицеры, истребляющие матросов, оказываются святыми добродетелями. Своего рода святость добра.

      Матросы гуляют. Напившись вина и окончательно превратившись в свиней, в своих явных предков, дикая орда решает покончить с разумом в лице четырёх офицеров, доктора и нескольких строптивых. Отметим, что этим решением они уже ярко обозначают свою природную неполноценность. Восемь человек, которые захотели жить дальше, в любых условиях – это не спасение для плота, который перегружен людьми и на котором еды и вина всё меньше и меньше. От убийства горстки жизнелюбов вина больше не станет, а на плоту всё также будет тесно. А вот обратные действия офицеров, а именно, подавление бунта матросов, являются неприкрытой формой блага. Еда увеличилась, вино тоже, плот уже не так тонет, да и мир избавился навсегда от сорока алкоголиков и убийц.

      Офицеры, желавшие бороться со смертью, не особо испугались пьяных убийц. На плоту началась жестокая резня. Прохмелевшие «герои» кричали и умоляли господ прекратить избиение. Офицеры были глухи к мольбам. Обезумевшие от страха, окровавленные и изрубленные бунтовщики бросались за борт. Страшно и очень сложно понять то, что пережили эти люди. Мы бы все вели себя точно так же. Может быть, даже жестче, но никак не милосердней. Огромное количество разнообразных событий происходило в жизни ста сорока семи обездоленных и ограниченных плотом из корявых деревяшек. Люди хоронили, пьянствовали, справляли нужду, показывали примеры доблести и случаи паникерства, лили слезы от радости, интриговали, становились каннибалами и благородно убивали.

      Человек безудержен