Разве бывают такие груши? Рассказы. Ирина Борисова

сундук всякой ерунды к выстраданному мешочку серебра, втюхать таким хитрым способом свой мешочек, доказать миру и детям, пусть не так, как хотелось бы, но уж как получилось, вписаться, занять нишу, познать жизнь и уже с этих позиций вздыхать о несовершенстве.

      Быть идеальным человеком, не думать о себе, а только о других, не поступаться принципами, спешить на помощь, изнуряться, беспокоиться, в конце концов, возненавидеть пестуемых за все сделанное им добро, укоряя их с горечью и досадой за то, о чем они не просили, или быть аморальным человеком, делать в первую очередь то, что нравится себе, не жалеть ради красного словца даже родных и близких, легкомысленно вставляя их куда ни попадя в рассказы, а потом врать, скрываться и оправдываться, генерировать при этом новые идеи, обеспечивать таким образом самоподдерживающийся процесс как для себя, так и для тех, кем воспользовалась.

      Отрицать, кривиться, презирать, считать, что все люди – уроды, движимые низменными побуждениями, достойные поэтому соответствующего отношения, не исключая при этом и себя, а значит, все бесполезно и ничего не надо, или быть полной идиоткой, ходить с ряззявленной варежкой, всех понимать, всех жалеть, оправдываться, что и Наполеон ведь не считал людей совсем уже лишенными благородства, легко идти на контакт, безоглядно вверяться первому встречному и, подтверждая правило, что дуракам везет, миновать, хотя бы и до поры, неизбежные ужасы и обманы.

      Все знать, просчитывать, отмеривать, размышлять, пожимать плечами, качать головой и не решаться, или ничего не знать, бросаться очертя голову неизвестно куда, прыгать, резать, бежать, делать, а думать уже потом, ужасаться глупости и все же переть, как паровоз, с неизвестно откуда берущимися убежденностью и уверенностью.

      Не сделать и не узнать, думать, что если бы да кабы, смогла бы – ого-го – и в глубине души мечтать и надеяться, что чудо еще разразится. Или сделать, выложиться, постичь себя до конца, утратить иллюзии и раз и навсегда уяснить, что ничего необыкновенного уже никогда не случится.

2005

      Если

      Летать на самолете тоже рискованно, вообразить страшно, как там наверху случается взрыв, и что начинают (если что-либо вообще успевают) делать люди, соображая, что вот сейчас они упадут, и сколько минут они падают, и как, но все равно все летают, когда столько рекламы и скидки. Я знаю только одну женщину, которая не летает, но, все равно, она спрашивает про жаркие страны, вздыхая и расстраиваясь, что боится. Летающие тоже боятся, при приземлении хлопают в ладоши искреннее, чем в театре, единственное, что омрачает их радость от благополучного приземления, так это то, что придется еще лететь обратно.

      Но вероятность здесь меньше, чем выиграть Мерседес, а вот на машине ездить рискованнее, хотя, все равно, все ездят, а, проезжая мимо ГАИ и видя искореженные кузова, думают, остался ли кто в живых, и как их оттуда вынимали, а, видя на дороге аварию, легковушку,