Новогодний чемодан. Сборник рассказов. Юлия Бекенская

чужого обеда сожрать. И ведь дают! Хотя, если честно, Миша всем предложил билеты купить. Такой он типа добряк. Согласился только Болик. Федор вон на новогоднюю елку не пойдет – сэкономил.

      Почему папа с мамой Федором не назвали?..

      Ровно в два из подъезда вышел гордый Лысый. Заставил выстроиться в очередь, записал всех в тетрадь и собрал деньги в мешочек. Пока поднимались на третий этаж, у Вовки задрожали коленки и вместо сердца в груди забил молот. На площадке поднялся гвалт, каждый хотел прорваться первым, но Лысый пресек революцию отчаянным шиком – сейчас как соседи набегут!

      В узкую прихожую набились с гремящим шепотом.

      – Заходить по четверо!

      Мишка уверенно растолкал всех, вытянул за руки Болика и задыхающегося от волнения Вовку. Хмурый Федя пробрался сам. Толпа недовольно заверещала, но даже старшие пропустили – с Мишкой почему-то никто никогда не спорил.

      В конце коридора на некогда белой двери с облупившейся краской висел альбомный лист с надписью «Музей Федора Емельяненко».

      Там раньше была комната брата, но тот еще осенью ушел в армию. Лысый торжественно дернул за ручку, и четверка ввалилась внутрь.

      К обоям по периметру приклеены черно-белые распечатки с фотографиями великого бойца. Мебель, придвинутая к стенам, освобождала центр.

      А там. На тумбочке. Перевернутый зеленый тазик. С надписью «Главный экспонат»!

      Бумбумбумбумбум! – выбивало Вовкино сердце.

      – Ну, показывай свое сокровище, – буркнул Миха, но слова прозвучали прерывисто. И не так уверенно.

      Лысый очень медленно поднял таз и поставил на пол.

      – Вааааааааааааааааааууууууууууууу! – вырвалось у мальчишек одновременно.

      На блестящей мишуре стояли тапочки.

      Светло-коричневые. Дырявые на носу. Со стоптанными задниками.

      – Можно потрогать! – разрешил самый добрый Лысый на свете.

      Вовка чудом оказался первым. Жесткие, шершавые, пахнущие сыростью. Подошвы просят есть. Удивительно большие для обычного десятилетнего ребенка.

      И сам себе возразил, что Федор вряд ли был обычным.

      Тапочки самого Емельяненко! Абсолютного чемпиона мира по смешанным единоборствам! Их он носил, когда был в том же возрасте, что и Вовка сейчас! Именно тогда он всерьез занялся самбо и дзюдо! А Вовка-то – на два года раньше!

      Жаль, он не мог так же, как Емельяненко, проводить в зале ночи!

      Тапки вырвали из рук, а потрясенный мальчик все пытался представить будущего непобедимого чемпиона, шаркающего в них по коммунальной квартире. Как они болтаются на маленьких ступнях. Как худая подошва не пускает холод от пола. Как с каждым днем ноги становятся все больше и сильнее. А шаги уверенней. Шаги величайшего героя. Который тоже когда-то был ребенком.

      Как сквозь сон услышал восторженные вопли Болика и недоверчивое Мишкино:

      – А вдруг бабка обманула? Вдруг это просто тапочки?

      И обиженный голос Лысого:

      – Ты