Вся правда о. Елена Джеро

лицо Марии, на подносе янтарная бутылка и ключи; вот на фоне книг Рыжик с благодарными глазами: «Спасибо, что возвращаетесь! Она так страдает»; а еще Серджио: «Я устал от тебя, Лаура». Бедная Лаура. То есть бедная Аличе!

      – Больше никогда, Аличе, – обещала Доминик, но на самом деле клялась самой себе, ибо в этот момент совершенно ясно поняла, что глупый роман с Серджио – закончен. Впрочем, здесь он, конечно, уже и так закончился, однако даже если бы она могла каким-нибудь чудом вернуться назад – все равно закончен.

      – Я желаю вам счастья, обоим! Вы – мои самые близкие люди, – сказала правду Доминик. И добавила: – Но ты ближе, конечно.

      В глазах стояли слезы. Мир смазался за колышущейся плотиной воды, которая щипала глаза, нос и немного сердце. Когда же плотина рухнула, заливая щеки, стало видно Аличе, утирающую рукавом свое мокрое лицо.

      И дальше подруга переключилась на пшеничную блузу Доминик, рисуя неровные пятна.

      – Это ты меня прости, Лаура-а-а, – подвывала она, – не хотела я, но сердцу прикажешь разве? Уж как могла противилась, сколько раз себе говорила, что нельзя, что у меня вон сколько мужиков было, а тебя только он за всю жизнь и любил. А пришлось выбирать – я и выбрала его. Прости-и-и…

      – Да ладно, что уж там, – махнула рукой Доминик, шокированная количеством «своих» романов. И натолкнувшись на изумленный взгляд Аличе, поправилась: – В смысле, постараюсь. Должно все-таки время пройти. Но мы вместе ждать будем, – успокоила она подругу. И еще больше – себя.

      Вместе с Аличе и Зазеркалье не страшно! Однако рассказывать правду о своих вселенских приключениях Доминик все-таки решила погодить. А то так вновь приобретенную подругу и потерять недолго – сочтет еще, что у Лауры крыша поехала, и сдаст, куда не надо. А печенье да извинения сочтет за симптом. Нет уж, пусть пока с Лаурой дружит, а там посмотрим.

      Наплакавшись, Аличе развернула нарядный сверток – и чуть не выронила из рук. Доминик специально вложила сюрприз сюда – не хотела, чтобы подруга увидела его раньше. Казалось, так будет эффектнее. И вообще честнее – после важных слов. Хотя насчет честности вопрос спорный. С одной стороны, не очень хорошо за других решать, даже если эти другие – твоя копия, но с другой – копия домой уже не вернется, а ей, Доминик, здесь жить. Так что согласие на развод Доминик дала, считай, на свой.

      Аличе принялась рыдать по второму кругу и названивать Серджио. Бывший-будущий муж сетовал, что из-за проклятых предвыборных программ не может прибыть для празднования великого события.

      – Для него работа на первом месте, – объяснила Аличе Доминик, вешая трубку. Та понимающе улыбнулась. – Дебаты-фигаты, исполнительный продюсер должен круглосуточно пахать. Слушай, я отпрошусь пораньше, отметим вдвоем вечерком, а?

      Доминик захлопала глазами. «Отпрошусь?»

      – Сегодня не могу. Иду на прием к сенатору, – покачала она головой.

      – О-па… Добилась