Вся правда о. Елена Джеро

ласковый, однако без малейшего расчета на диалог.

      – Зачем же «скорую»? Она не буйная вроде.

      Небуйная испустила стон, вполне подобающий буйным, и вывалилась за дверь. Сюрреалистические кошки покосились на нее и снова закрыли глаза. Уже без малейшего оптимизма, а больше оттого, что следующего шага пока не придумалось, Доминик снова открыла резную дверь. Заходить не стала, на пороге ждала приговор. Он, к сожалению, не изменился.

      – Лаура. – Роберто приблизился с тарелкой в руке и задушевно предложил: – Может, присядешь, скушаешь чего, а?

      Доминик с тоской воззрилась на сэндвич, испускающий горячий сырно-хлебный аромат. Взяла и засунула в рот – а что, сумасшедшим можно, – уселась за свободный столик.

      – Я тебе другой сде… ну, ладно, – махнул рукой Роберто и поставил тарелку рядом. – Пить как всегда?

      Знать бы еще, что это – как всегда.

      – Апельсиновый сок принесите.

      – Как всегда.

      – Однако, у нас с этой Лаурой похожий вкус, – пробормотала себе вод нос Доминик, вгрызаясь в моцареллу.

      – Вы не Лаура.

      Женщина медленно повернулась на голос. Через два стола, в тени раскидистого оливкового дерева, сложив руки перед ноутбуком, сидел «Рикардо». Точнее, здешний Рикардо, отличающийся от настоящего кроме отсутствия велосипеда длиной волос. Вместо рыжих завитушек на голове мальчика рос золотистый бархат. Ну и самое главное – этот «Рикардо» был в сознании.

      – Офкуфа фы внаеф, фто я не Лаува? – рискуя подавиться, осведомилась Доминик.

      – Потому что Лаура никогда не опаздывает.

      – Ну и куфа я офоздава?

      – На свидание со мной.

      Доминик с усилием проглотила недожеванный кусок.

      – Я как раз на «свидание» с тобой успела очень даже вовремя, лежал бы сейчас под кипарисом вместо полета на Марс. Кстати, поздравляю, у тебя аневризма. По крайней мере, у «того» тебя.

      Мальчик, наверное, не знал, что такое «аневризма», поэтому не изменился в лице. Он молча закрыл крышку ноутбука и бережно засунул его в лежащий на земле рюкзачок. После чего приблизился к столику Доминик:

      – Разрешите представиться, милая синьора? Меня зовут Дарио. Дарио Донати, я – друг и сотрудник Лауры Сантини, с которой, по-видимому, что-то случилось. Как и с вами. Если вы будете так любезны рассказать мне подробности, то я даю вам слово, что сделаю все возможное, чтобы помочь вам и вызволить из беды ее.

      Надо же, Дарио. А казалось, ему подходит «Рикардо». Но почему он так по-средневековому выражается? Может, тоже не отсюда?

      Однако Дарио был отсюдее не бывает – сыном держателей кафе. И лет ему, как выяснилось вскоре, уже 16 – с возрастом Доминик тоже промахнулась. Хотя это как раз неудивительно – на ее орбите в основном крутились взрослые, и несовершеннолетних друзей, в отличие от Лауры, у нее не водилось. И детский труд (еще одно отличие) Доминик в своих постановках не использовала. Правда,