Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр. Карен Ли Стрит

что вы прочли… А нам нужно обсудить еще и другие. Что же до письма от мистера Диккенса, которое вы с таким нетерпением ожидаете, он напишет вам завтра или, самое позднее, в воскресенье утром.

      Я не стал ставить его заявление под сомнение, отчасти потому, что успел привыкнуть к подобным вещам в Париже, но в основном – потому что надеялся, что он, как всегда, прав.

      Дюпен сложил бумагу и спрятал ее в карман, потом извлек пенковую трубку.

      – Идемте? Погода, кажется, подходящая.

      – Конечно, – я кивнул на его карман. – Какой у нас маршрут?

      Дюпен нахмурился.

      – Это не маршрут, а, скорее, путеводитель. Часто бывает полезно посмотреть на что-нибудь при свете дня, а потом еще раз ночью. Или наоборот, – загадочно прибавил он.

      Дюпен распахнул дверь и жестом пригласил меня выйти первым.

      Выходя, я ощутил нарастающее раздражение. Я хотел сохранить в тайне мои надежды встретиться с Чарльзом Диккенсом, но Дюпен со своей обычной проницательностью разгадал это и выставил напоказ, а свои собственные соображения насчет нашей экскурсии держал в секрете. Усугубляя обстоятельства, он достал из кармана зеленые очки и надел их.

      – Солнечный свет слишком раздражает глаза, – сказал он несколько лицемерно.

      В Париже он носил зеленые очки на улице, но надевал их также и в помещениях, допрашивая подозреваемых. Зеленое стекло не позволяло догадаться, куда же он смотрит на самом деле, и это приводило их в замешательство.

      Мы молча шли по Довер-стрит к цели, которую Дюпен еще не назвал, за нами плыли струйки табачного дыма. Моя враждебность мало-помалу улетучилась под действием хорошей погоды. По сравнению с Филадельфией для июля температура была умеренная.

      – Вист. Очень поучительная игра, – внезапно сказал Дюпен.

      – Да?

      В юности я много играл в вист и обычно проигрывал. Везение в картах оказалось весьма переменчивым и чаще всего менялось не в мою пользу.

      – Подумайте, насколько человек аналитического ума превосходит в игре того, кто только соблюдает правила. Аналитик накапливает массу наблюдений и умозаключений о своем противнике, изучая выражение лица. Он наблюдает, как меняется выражение лица в ходе игры, будь это уверенность, удивление, триумф или разочарование. Он может распознать блеф по жесту, каким была сброшена карта. Сыграв дважды, аналитический ум может играть дальше, будто другие игроки сидят с открытыми картами.

      Мы достигли Пикадилли, повернули на запад и вошли в Грин-парк.

      – Но помните, – продолжал он, – аналитик всегда хитер, но простой хитрый человек довольно часто не способен к анализу.

      Дюпен повернулся ко мне, ожидая согласия. Свет отражался от зеленых очков.

      – Совершенно верно, – пробормотал я, хотя был озадачен.

      – Очень хорошо.

      Он опять погрузился в молчание. Идя по парку, Дюпен решал некую неведомую мне загадку, я же развлекался, разглядывая гуляющую публику. Мое внимание привлекли три хорошеньких молодых леди, судя по их униформе, няни. Они оживленно беседовали,