Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр. Карен Ли Стрит

своей дочери. Он запретил мисс Смит любые контакты с мистером Арнольдом, но упрямая и импульсивная юная леди продолжала встречаться с ним втайне. Вместе они задумали ослушаться отца и бежать в Гретна-Грин. Говорят, что мистер Смит весьма уязвлен поступком дочери и навряд ли признает этот необдуманный брак.

      Я почувствовал, что лицо мое запылало от внезапного прилива крови.

      – Вы уверены, что оно подлинное?

      – Вполне уверен, – спокойно ответил Дюпен. – У меня нет причин обманывать вас.

      – Я говорил о другом.

      Дюпен поднял брови. Ясно было, что он разглядел намек на недоверие на моем лице.

      – Дюпен, простите, если я кажусь не в себе, но мои нервы совершенно расстроены. Сегодня днем, когда я гулял по Рассел-сквер, на меня напали. Эти старые ведьмы оглушили меня и исчезли вместе с кошельком, который я собирался отдать им как милостыню.

      – Печально слышать. К сожалению, нищие зачастую не ограничиваются милостыней.

      – Но это было не простое ограбление. Произошло нечто очень странное…

      Я сомневался, стоит ли говорить о бутоньерке, но Дюпен смотрел на меня с ожиданием.

      – Похоже, грабители воткнули в петлицу моего сюртука бутоньерку из искусственных фиалок. Должен сказать, это тревожит меня куда больше, чем само ограбление.

      Дюпен нахмурился.

      – Крайне странный знак. Это, определенно, неспроста, но что же он означает? Могу я взглянуть на эту бутоньерку?

      – Боюсь, она внушала мне такое отвращение, что я выкинул ее.

      – Глупо, очень глупо. Эта улика могла привести нас к более серьезному преступлению, – со злостью сказал Дюпен.

      Его лицо исказилось гневом, на мой взгляд, несоразмерным ситуации.

      – Фиалки, – пробормотал он про себя перед тем, как опять посмотреть на меня. – Имеют ли фиалки какое-то особое значение для вас, о котором мне стоит знать?

      – Возможно. После нападения я вспомнил происшествие из моего детства, настолько неприятное, что мне запрещали говорить о нем дома. С тех пор я успел забыть о нем – до сегодняшнего утра.

      – Продолжайте.

      По мере того, как я рассказывал о попытке похищения, предпринятой торговкой искусственными цветами, Дюпен хмурился все сильнее.

      – Невероятно, – сухо сказал он, выслушав мою повесть до конца. – И удивительно, что вы не рассказали мне об ограблении сразу же.

      – Это еще не все, – признался я, спеша высказать все сразу. – Когда я вернулся в гостиницу, меня ждали эти письма.

      Я подал Дюпену меньшую стопку писем.

      – Я прочел эти три. Кажется, они имеют отношение к тому, что вы мне только что сообщили.

      Сдержанный гнев Дюпена сменился глубокой сосредоточенностью. Он развернул первое письмо и быстро его прочел.

      – Тысяча семьсот восемьдесят четвертый год… Как интересно.

      – Интересно? Я бы сказал, поразительно!

      Дюпен наклонил голову.

      – Сделано специально, чтобы так и казалось.

      – Простите,