Предательство. Последние дни 2011 года. Сергей Царев

Нельзя привыкнуть лишь к ситуации, когда вычеркиваешь людей из числа своих друзей. Вычеркивая человека, ты вычеркиваешь часть своей жизни.

* * *

      – Вернемся к книге, – предложил Олег Борисович, – если не возражаете.

      – Естественно. Замечательный день, небольшой мороз, свободное время, приятная компания. Почему не поговорить?

      – Спасибо, приятно слышать. Я, возможно, повторюсь, но меня удивили некоторые Ваши выводы. В частности об ответственности. Мне показалось, что Вы готовы судить всех политиков и финансистов.

      – Не согласен. Жаль, что я, возможно, неудачно написал этот раздел, – смущенно ответил Сергей Георгиевич.

      – Это я приукрасил, слишком обобщил, – поспешил внести уточнение Олег Борисович.

      Сергей Георгиевич не сразу пояснил свою позицию. Олег Борисович даже заволновался, не обиделся ли Сергей Георгиевич? Они продолжали размеренно шагать по заснеженной дороге. Каждый шаг сопровождался специфическим скрипом, который нельзя спутать с другим звуком.

      – Мы слышим скрип, – неожиданно заговорил Сергей Георгиевич, – но никогда не думаем, что он создается звуком ломающихся иголок снежинки. Мельчайшие незаметные иголочки создают этот шум. Когда говорят о мировом финансовом кризисе, государственных долгах, неэффективном использовании бюджета и другом – все это только скрип, последствия. А механизмы и действия остаются чаще всего в тени.

      – Со скрипом разобрались, а вот со снежинками – не очень, – попытался перевести разговор в более легкую форму и нарушить некое напряжение, которое, как предполагал Олег Борисович, возникло по его вине.

      Сергей Георгиевич улыбнулся, очевидно, он сам смущался роли буки, в которой неожиданно оказался.

      – Надо полагать, что снежинки – это налогоплательщики? – продолжил Олег Борисович.

      – Да, те самые люди, которых кое-кто хочет сократить до одного миллиарда.

      – Правильно, чем меньше снежинок, тем меньше скрипа.

      – И меньше шума, выдающего тайные причины. Например, события в Ливии. С чего это вдруг французский президент Саркози забеспокоился о несовершенной демократии в африканской стране, когда он за пару месяцев до вторжения обнимался с Муаммаром Каддафи и хвалил его. Что такого произошло, что он неожиданно обнаружил нарушения демократии?

      – Кто-то напомнил ему, что у Каддафи есть документы, подтверждающие, что руководитель несовершенной демократии оплатил его избирательную кампанию, – внес уточнения Олег Борисович.

      – Вот и причина, а цель ясна – уничтожить самого Каддафи, его окружение и документы. Народу повесили лапшу на уши с демократией, провели военную операцию, транснациональным компаниям передали контракты на углеводородное сырье, а политики получили откаты и дивиденды. В какую сумму обошлась операция?

      – По некоторым данным, США потратили один миллиард долларов, Франция – триста миллионов евро.

      – Вот, налогоплательщики будут оплачивать эти суммы, а кое-кто решил свои проблемы, кое-кто крупно заработал.

      – И