Проклятие королей. Филиппа Грегори

ехать на южное побережье, встречать ее, – говорит Елизавета. – Я просила его дождаться и устроить ей встречу в Лондоне, но он сказал, что возьмет с собой Артура и они поскачут, как странствующие рыцари, чтобы сделать инфанте сюрприз.

      – Знаете, не думаю, что испанцам нравятся сюрпризы, – замечаю я.

      Все знают, что они – очень церемонный народ; инфанта жила почти в заточении в бывшем гареме дворца Альгамбра.

      – Она обещана, она была обещана двенадцать лет назад, и теперь ее доставят, – сухо отвечает Елизавета. – Что ей нравится, а что нет, не так и важно. Ни для короля и, возможно, уже даже ни для ее матери и отца.

      – Бедное дитя, – говорю я. – Но ей не мог достаться жених краше и добрее Артура.

      – Он славный молодой человек, правда? – Лицо матери теплеет от похвалы сыну. – И он опять вырос. Чем вы его кормите в Уэльсе? Он уже выше меня, думаю, будет таким же высоким, как мой отец.

      Она осекается, словно это измена – упомянуть ее отца, короля Эдуарда.

      – Будет таким же высоким, как король Генрих, – прихожу я ей на помощь. – И, будет на то воля Божья, из нее получится такая же хорошая королева, как из вас.

      Елизавета дарит мне одну из своих ускользающих улыбок.

      – Может быть, и получится. Может быть, мы подружимся. Думаю, она может быть немного на меня похожа. Ее растили королевой, как и меня. И мать у нее решительная и отважная, какой была моя.

      Возвращения жениха и его отца из рыцарского странствия мы ждем в детской. Маленького принца Гарри, десяти лет от роду, разволновали эти приключения.

      – Он подскачет и возьмет ее в плен?

      – О нет, – отвечает его мать, сажая на колени свою младшую девочку, пятилетнюю Марию. – Так не пойдет. Они приедут туда, где она остановится, и попросят их принять. Потом станут расточать ей похвалы, может быть, пообедают с ней, а потом уедут наутро.

      – А я бы подскакал и взял ее в плен! – похваляется Гарри, поднимая руки, словно сжимает вожжи, и галопируя по комнате на воображаемой лошади. – Я бы подскакал и тут же на ней женился. Она слишком долго не ехала в Англию. Я бы не снес промедления.

      – Снес? – спрашиваю я. – Что за слово такое «снес»? Что, скажите на милость, вы читали?

      – Он все время читает, – с любовью отзывается его мать. – Такой ученый. Читает романы и богословские труды, молитвы и жития святых. По-французски, по-латыни и по-английски. Начал учить греческий.

      – И еще я музыкант, – напоминает нам Гарри.

      – Очень одаренный, – с улыбкой уверяю его я.

      – И езжу верхом, на больших конях, не просто на маленьких пони, и с ловчей птицей тоже умею управляться. У меня есть своя собственная, ястреб по имени Рубин.

      – Вы, без сомнения, истинный принц, – говорю ему я.

      – Мне нужно поехать в Ладлоу, – отвечает он. – Поехать в Ладлоу с вами и вашим мужем и выучиться управлять страной.

      – Мы будем вам очень рады.

      Он прекращает скакать по комнате, подходит, встает коленями на стул передо мной и обхватывает ладонями мое