Время зла. Дмитрий Луговой

частоколом, а в его центре стояла небольшая конюшня стойл на пятнадцать, заняты из которых были от силы пять.

      – Один золотой за одну комнату! – Аэльгрис вздрогнула: до того бесшумно подобрался к ним привратник. – Плюс по четверть золотого за каждое стойло. Овес – за отдельную плату!

      – Четверть золотого за стойло для лошади?! – возмущенно воскликнул Эрив. – Не слишком ли жирно?

      – Не хотите – не платите! – отрезал привратник, потрясая своими седыми патлами. – Можете привязать своих жеребцов у входа. Вот только за сохранность их я тогда не ручаюсь. У нас, знаете ли, в этом году неурожай, так голодранцы повадились воровать лошадей и сжирать их. Иногда даже и владельцев порешить могут! – как бы между прочим заметил привратник.

      Его злорадная ухмылка, обнажившая такие же кривые зубы, как и у встреченного ранее стражника, навели Аэльгрис на мысль, что эти похищения не обходятся без участия привратника.

      – Не горячись, Эрив! – строгим тоном произнес Гасттольф. – Держи свои золотые: два – за две комнаты, один – за стойла для лошадей, и еще один – за овес для них и горячую ванную в одной из комнат. Организуешь? – спросил старый воин привратника, отсчитывая монеты.

      Привратник попробовал одну монету на зуб, проверяя ее подлинность, а затем осклабился:

      – Все будет в лучшем виде, господин! Проходите пока, поужинайте, хозяин сегодня поедает жареных поросят. Вкус – пальчики оближешь! – привратник взял под уздцы лошадей и, прихрамывая, повел их в стойла.

      Гасттольф проводил его полным подозрения взглядом, но когда он повернулся к принцессе, взгляд его уже был расслабленно-сосредоточенным.

      – Идемте, перекусить нам и вправду не помешает! – произнес он.

      Они направились ко входу в трактир, располагавшийся на первом этаже постоялого двора. Дверь была приоткрыта, и из помещения до ноздрей принцессы дошел ароматный запах жареной свинины. В пути им чаще приходилось довольствоваться подстреленными Эривом кроликами, зачастую даже не достаточно прожаренными, так что у Аэльгрис предсказуемо потекли слюнки.

      Войдя внутрь, Гасттольф огляделся и, приметив свободный столик вдоль левой от входа стены, шагнул к нему. Следом за ним на деревянные скамьи возле этого стола опустились и остальные.

      Аэльгрис, оказавшаяся вместе с Усеей сидящей лицом к залу, окинула его взглядом. Помещение было не очень большим, во всяком случае по сравнению с королевским обеденным залом: один большой стол человек на тридцать, да с десяток более мелких на пять-шесть персон.

      Из маленьких столов были заняты всего четыре: один – принцессой и ее спутниками; второй, еще ближе ко входу, – двумя пожилыми женщинами, по виду послушницами какого-то монастыря; третий, неподалеку от прилавка, за которым стоял хозяин трактира, – двумя толстопузыми торговцами в окружении четверых охранников-варваров; четвертый, в дальнем углу зала, – путником, чью фигуру полностью