Повелитель мух. Наследники. Воришка Мартин (сборник). Уильям Голдинг

украшали черные квадратные шапочки с серебряными кокардами. От подбородка до щиколоток каждого укрывал черный плащ с длинным серебряным крестом по груди слева и наверху с треугольным жабо. От тропической жары, спуска, поисков пищи и вот этого потного перехода под палящим небом лица у них темно лоснились, как свежепромытые сливы. Вожак отряда был облачен точно так же, только кокарда золотая. Ярдах в десяти от площадки его люди по команде встали, задыхаясь, обливаясь потом, качаясь под нещадными лучами. Сам он отделился от них, вспрыгнул на площадку в разлетающемся плаще и со света щурился в почти непроглядную темень.

      – Где человек с трубой?

      Ральф догадался, что после солнца ему ничего не видно.

      – Человека с трубой тут нет. Это всего лишь я.

      Мальчик подошел к Ральфу вплотную, сверху глянул на него и скроил недовольную мину. Вид светловолосого мальчишки с кремовой раковиной на коленях его, кажется, не впечатлил. Он сразу отвернулся, взмахнув черными полами.

      – Значит, и корабля нет?

      Под взметнувшимся плащом он был тощий, высокий, костлявый, из-под черной шапочки выбились рыжие волосы. Лицо, все в веснушках и складках, было противное, но не глупое. И на этом лице горели голубые глаза, в них металась досада и вот-вот могла вспыхнуть злость.

      – Значит, взрослых нет?

      Ральф ответил, уже ему в спину:

      – У нас собрание. Присоединяйтесь.

      Мальчики в плащах начали ломать строй. Высокий на них прикрикнул:

      – Хор! Стоять смирно!

      Устало, покорно хористы снова втиснулись в строй и, покачиваясь, стояли на солнцепеке. Кое-кто все же отважился хныкать:

      – Меридью… Ну, Меридью же, ну, можно мы…

      А потом один хлопнулся ничком, и строй смешался. Упавшего взгромоздили на площадку и положили. Меридью посмотрел на него пристально и не утратил выдержки.

      – Ладно. Садитесь. А этот – ну его, пускай лежит.

      – Но как же, Меридью…

      – Он вечно в обморок падает, – сказал Меридью. – И в Аддис-Абебе, и в Гибралтаре. И на утренях плюхался прямо на регента.

      Последнее замечание вызвало смешки хористов, которые черными птицами на жердочках обсели поваленные стволы и не сводили глаз с Ральфа. У них Хрюша не стал спрашивать имена. Его устрашило ведомственное превосходство и уверенная начальственность в голосе Меридью. Он притаился за Ральфом и занялся своими очками.

      Меридью снова повернулся к Ральфу:

      – Значит, здесь нет ни единого взрослого?

      – Ну да.

      Меридью тоже сел и всех обвел глазами.

      – Итак, самим надо выпутываться.

      Хрюша из-за плеча Ральфа позволил себе вставить:

      – Поэтому Ральф и созвал сбор. Чтобы решить, чего нам делать. Мы пока что у всех спросили, кого как звать. Вот это Джонни. Эти двое, они близнецы, Сэм и Эрик. Кто Эрик? Ты? Нет, это Сэм…

      – Я Сэм…

      – А я Эрик.

      – Я всем предлагаю познакомиться, – сказал Ральф. – Я,