Стая. Марьяна Романова

лицо, не имевшее ничего общего с масками, которые он носил на публике.

      – Но я не…

      – Да ты выпей, выпей, – он похлопал меня по плечу.

      Жест почти отеческий, а рука – тяжелая.

      – Тебе сегодня предстоит увидеть такое, к чему без водки и не подступиться. Если не хочешь поехать крышей. Я уже который год с этим живу. Да так и не привык… Я тоже выпью. Пока поедем обратно, все выветрится.

      Семенов осушил свою стопку одним глотком и тотчас же налил себе еще. Это было поразительно. Семенов – с его репутацией не то даосского сверхчеловека, не то бесчувственного киборга – пил водку как самый обычный мужик.

      Неприученный к крепкому алкоголю я закашлялся после первого глотка. Внутри моей головы точно море кипящей лавы разлилось. Это было непривычно, но приятно. Откинувшись на спинку старенького деревянного стула, я попробовал расслабиться. Это было трудно. Неизвестность, да еще и приправленная таким анонсом Семенова, нервировала. «Тебе сегодня предстоит увидеть такое, к чему без водки и не подступиться. Если не хочешь поехать крышей…»

      – Моя жена ушла в секту, – наконец заговорил он. – Где-то за год до смерти. И дочку, Алену мою, с собой увела.

      – Как? Ваша дочка ведь в Москве учится…

      – Это я придумал для коллег. Чтобы не было лишних вопросов. Нигде она не учится. Сломанная жизнь, в двадцать один год.

      – А она… тоже…

      – Нет, Алена жива, – поморщился Семенов. – Сегодня я тебя с ней познакомлю. Но советую перед этим выпить хотя бы еще пятьдесят грамм.

      – Да мне, пожалуй, хватит. Развезет!

      – Это ты зря. Пить, не теряя контроля – навык бдительного человека. Такой же как бег или стрельба… Ну как знаешь.

      – А что это была за секта? – немного осмелел я.

      – О! – Губы Семенова растянулись в улыбке, как у пластилинового человечка из мультфильма, а взгляд остался внимательным и серьезным. – Она очень маленькая. И закрытая. Я уже несколько лет иду по их следу. Все без толку. Даже странно, как моя Наташа ухитрилась на них выйти. В отличие от большинства таких организаций они никак себя не рекламируют. И даже наоборот – избегают и лишних знакомств, и новых адептов.

      Семенов говорил, а я тем временем исподтишка наблюдал за ним. Человек-загадка. Я помнил, каким было его лицо, когда он человека избивал. Белые от ярости глаза, сжатые губы. Теперь в это сложно было поверить. Люди с таким ровным безмятежным лбом и размеренной речью обычно не способны на проявления чувств. Но Семенов был как бушующее море, в результате странного катаклизма закованное в толщу льда. И раньше, глядя на него, я замечал только этот лед, а теперь мне открылись и штормовые волны, и ледяные соленые брызги, и синие омуты, и обломки затонувших кораблей, на вечность оставшихся в пучине.

      – Они называют себя Стая. Их действительно очень мало. Во всей России от силы сотня. Они никогда о себе не говорят – каждый новичок, насколько я понял, дает обет неразглашения. И моя Наташа попала в эту