Беларусь – моя судьба. Роза Станкевич

нашего студенческого литобъединения при Великотырновском университете им Св. Св. Кирилла и Мефодия, 1970 г.) есть стихотворение, посвященное Беларуси «Мечта», олицетворяющее Мечту каждого, кто посетил, познал и полюбил Беларусь:

      …В живота ми —

      объркан, тъжен, пуст,

      една мечта сърцето ми опива:

      мечтата да отида в Беларус,

      тъй както при любима се отива…

      …

      О, знам: ако отида в Беларус

      самият себе си ще преоткрия.

      …В жизни моей —

      перепутанной, грустной, пустой,

      сердце пьянит мечта одна:

      – приехать в Беларусь,

      так как приезжают к любимой…

      …

      О, знаю: когда приеду в Беларуси

      я сам себя найду, открою.

(подстрочный перевод автора)

      Посвящаю книгу дочери Михаэлы Стрельцовой и своим студентам, с надеждой, что полюбят белорусскую литературу. С надеждой, что в их сердцах поселится Мечта поэта Матея Шопкина о Беларуси.

      Фрагменты творческих портретов

      Мой Короткевич

(1930–1984)

      Перед глазами встает Владимир Семёнович за рабочим столом. Нет, я не видела его в рабочей обстановке. К своей работе он относился предельно серьезно: работая без отдыха, и днем, и ночью, как монах в своей келье, как схимник.

      Помню рассказ Нины Владимировны Адамчик, которая жила на одной лестничной площадке с ним. Прежде чем начать работу, Владимир Семенович всегда одевался, как будто читатель увидит его, и он готовился разговаривать с ним, убеждать. Надевал выстиранную, выглаженную старательно рубашку, чаще всего белую. Белая рубашка! Как перед решительным боем, как перед встречей с любимой, как на праздник…

      Мне кажется, что Владимир Короткевич осознавал свою великую миссию. Он знал себе цену: ощущал в себе небесный огонь Предназначения, силу своего слова, чувствовал мощь Божьего благословления. И понимал, что он не из мира сего. Понимал, что «пришелец, по ошибке, или почему-либо недосмотру в божьей канцелярии заброшенный в этот мир». Как всякий поэт понимал, что с ним разговаривает Бог и жил в своем мире волшебного света.

      Построить свой собственный художественный мир. Не просто дом! Выстроить свою Вселенную требовало полной отдачи сил. И он должен был работать так неистово, не разгибая спины. И делал это, как только он мог – «хвацка», «смачно», по-белорусски.

      На языке, который понимал, как никто из современников. На языке, который любил, которым гордился. На языке, на котором, в пространстве им выстроенной вселенной говорят и рыцари, готовые пожертвовать свою жизнь во имя Родины и Любви, и очаровательные белорусские женщины, Прекрасные Дамы Короткевича – загадочные и неуловимые, как белорусские озера. И белорусские Ромео и Джульетты – влюбленные Алесь и Майка из романа «Колоссы под серпом твоим». В этой вселенной властвует свой этический кодекс, с элементами прекрасной наивности, родившие своеобразный короткевический