В поисках утраченного клада. По следам скифского золота и сокровищ крестоносцев. Филипп Эльмих

хотелось закончить со спором и спросить о том, что нас обоих так интересовало.

      – С таким же успехом, – сказал он, – могилу Скила можно искать под Днепропетровском, потому что его именное кольцо-печать нашли именно там.

      – Кольцо можно потерять, даже именное, – задумчиво ответил Мося. – А вот Папай в склепе – это аргумент. Но вы-то тащились сюда из Питера не из-за Папая… Или и у вас наше золотишко всплыло?

      – Нет, – скривился Лева, – ваше золотишко у нас не бродит. Зато у нас такой странный к вам вопрос…

      Старички переглянулись и заулыбались.

      – Странный – это хорошо! – сказали они чуть ли не хором.

      – Что вы на это скажете? – спросил тут же Лева и показал им прорисовки из нашей тетрадки.

      – Жаль, не подлинник, – вздохнул дядя Мося, разглядывая рисунки монет, – но таких я не видел. Тут хоть и стоит имя Скила, но надпись на греческом слишком уж непонятная. А вторая и вовсе на латыни, Эдик, ты только погляди!

      Они согнулись над рисунками и так долго его разглядывали, что я почти заскучал. А они все смотрели, переговаривались, спорили, потом к ним подключился и Лева, и они втроем перешли на такой научный жаргон, что мне оставалось только делать вид, будто я тоже хоть что-то понимаю. Наконец Мося задал тот вопрос, на который легко мог ответить и я: откуда это у нас. Я рассказал, откуда. Старички снова переглянулись.

      – Странная история, – вздохнул Эдик, – клад, который пропал, и нет его там, где он должен быть. Вы точно все проверили? Со всеми музеями связались?

      – В городе со всеми, – сказал я. – И в области со всеми, которые там есть. Но уж поверьте, если это было золото, да еще скифское, его бы в Эрмитаж повезли сдавать. А в Эрмитаже его нет.

      – Еще забавнее, – добавил Лева. – Я разговаривал со своими приятелями, которые как раз скифами занимаются, так они посмотрели на наши прорисовки и усомнились, что это скифское золото. То есть, может, оно и скифское, но не из черноморских курганов, говорят одни; другие сказали, что золото не из Прикрымья, а скорее уж с Кубани, а третьи – что все это больше похоже на сарматов. Но вот монеты…

      – Имя? – спросил дядя Мося.

      – Имя, – согласился Лева. – Мы потому и хотели, чтобы вы все это увидели, потому что вам удалось хотя бы подержать вещи из Никония. Там таких не было?

      – Таких точно не было, – покачал головой Эдик. – А вы, ребятки, вообще-то какой частью тела думаете? Вашим вещам сколько лет должно быть? А никонийские когда найдены? С чего это вы вдруг взяли их и связали? Лев, уж вы-то ученый. Это вашему другу журналисту простительно…

      – Я и не говорил, что они никонийские, – удивился Лев, – я же их и не связывал! Ох ты, боже мой! Но… вот, поглядите-ка, – и он показал им прорисовку золотой пластины. – Надпись отвратительно читается, но все же… Вы ведь похожую пластину видели?

      Старички уперлись глазами в прорисовку, потом поглядели с сожалением:

      – Нет, Левочка, то, что мы