Черновые наброски. Николай Гоголь

женщины. Ай, ай! Косолапый медведь! Руку выломил! Ой, пропусти! Кто во Христа верует, пропустите!

      Брифрик (оборачиваясь). Чего лезешь на плечи? Разве я тебе лошадь верхо‹вая›? Где ж король? Где ж корабль? Экая теснота!

      Голос в народе. Да нет корабля никакого!

      – Кто выдумал, что король едет?

      – Да кто же? Ты говорил!

      – И не думал.

      – Да кто ж сказал, что король?

      – Джон Шпинг сказал, что король едет.

      – Эй, Шпинг, зачем ты сказал, что король едет?

      ‹Шпинг›. Ей богу, любезный народ, совсем было похоже на корабль.

      – Вперед молчи, дурак, если не хочешь сам поплыть.

      Старуха (пролезая вперед). Нашли чего толкаться! И куды? Ведь никого нет.

      Брифрик. А, Кудред! Откудова, приятель?

      ‹Кудред›. Из дому.

      ‹Брифрик›. Короля видеть пришел?

      ‹Кудред›. И побольше, чем видеть.

      ‹Брифрик›. А что еще?

      ‹Кудред›. Жалобу прямо самому королю.

      ‹Брифрик›. На кого?

      ‹Кудред›. На королевского тана Этельбальда.

      ‹Брифрик›. Ты шутишь, братец?

      ‹Кудред›. Нет, не шучу.

      Голоса в народе. Вишь, на Этельбальда жалуется! – Он сошел с ума! – Да он ведь сильнее всех в королевстве! – Войска и богатства у него больше, чем у короля.

      Эгберт. Кто несет жалобу на Этельбальда, тот подай мне руку. Хоть ты и простой сеорл, а я тан, но я пожимаю, потому что ты честный человек и англосакс. Я тебе буду помогать. [По-видимому, сюда относится приписка на соседней странице (возможно, реплика Киссы):

      А я расскажу королю, что ты жид, а не христианин, язычник скверный, [что у тебя] что ты никогда не крестишься. – Я знаю, кому ты молишься у тебя на дому есть деревянный болван. Ты ему целуешь руки, язычник скверный… Тебе нужно монастырское покаяние, если не мог…]

      Брифрик. За что ж жалуешься?

      ‹Кудред›. За что? Этельбальд, хоть и королевских танов всех старше, но подлец и мошенник. Когда датчане ворвались в Вессекс и начали грабить, я прибегнул к нему, свинье. Думал, он богач и столько имеет земли, что зачем ему бы обижать меня. Я обещался ему, если надобность, первы‹м› явиться в его войске и лошадь привести свою и всё вооружение мое. А он, мошенник, как только датчане ушли, совсем зачислил меня в свои рабы. За что я должен ему мостить чертовский мост к его замку и на моих двух лошадях, самых благородных, возить фашинник? А теперь, когда я отлучился по надобности в графство Гексгам, он взял мою собственную землю, родительскую землю, которой было у меня больше 2 гидес, и отдал в лен какому‹-то›, а мне отдал двенадцать шагов песчанику за кладбищем. – «Вот тебе», говорит, «земля». Да разве я, старый плут, раб твой? Я вольный. Я сеорл. Я, если бы только захотел, прикупил еще два hydes земли, да выстроил церковь и дом, я бы сам был таном. Никто по законам англосакским не может обидеть и закабалить вольного человека. Разве я сделал какое преступление?

      ‹Брифрик›.