Упыриная наука. Братство волка. Екатерина Романова

с хорошо взбитой периной, застеленная тяжелым покрывалом, персикового цвета. Хозяйка предупредила, что ночи холодные и посоветовала закрывать извечно открытые днем окна. Над кроватью возвышался балдахин, позволяющий немного скрыть себя от окружающих свешивающимися до пола полупрозрачными тканями бежевого, молочного и сиреневого оттенков, в которых, искрясь, путались прикрепленные серебряные звезды. Помимо кровати имелся миниатюрный шкаф для одежды из светло-вишневого дерева, который теснился рядом с женским туалетом. На туалетном столике расставлены скляночки – крема, масла, пудреницы. Вампирка объяснила, что их дом часто посещали гости князя и «забывали» разные миниатюрные мелочи. Интересно, она обидится, если при отъезде я «забуду», что эти мелочи не мои?

      Заметив мельком свое отражение в зеркале, я ужаснулась. Я хоть и ведьма, но таких страшилищ обычно вперед ногами выносят, причем крышку гроба закрывают… Решив отложить проблему с внешним видом на потом, я продолжила осмотр жилища. Высокий ворс персикового ковра приятно щекотал ноги. Цветовая гамма немного хромает, но если не брать ее в расчет, я была готова поселиться тут навечно.

      Мои не сильно рьяные попытки удариться в поиски глупого коня Лукреция категорически прервала, заявив, что уже послала посыльного и, пока мы пили чай, обсуждая погоду, здешнюю моду и некоторых девиц, мальчишка привел мое животное и даже принес нетронутые мешки. Из-за внешнего вида их кому-либо трогать не особо-то и хотелось. Я кинула парню медяк под неодобрительным взглядом Луки и, потрепав Графа, принявшегося жевать принесенный для него овес, взялась за мешки.

      – Как приятно видеть свои вещи, – обустраиваясь в комнате, улыбнулась я. И получила в ответ теплую, но грустную улыбку Лукреции.

      – Вот полотенца для тебя, можешь принять душ. Мне сейчас нужно возвращаться на работу, но ты чувствуй себя как дома. И не пугайся – вечером зайдет горничная, приберется.

      – Тебе действительно нужно на работу? – удивилась я.

      Лукреция не ответила, только улыбнулась вновь вежливо и печально, и смиренно вышла из комнаты.

      Я, с чувством выполненного долга перед собой и отечеством, намывалась в душе, не щадя заготовленных этой весной средств и масел. Грязь не мудрствуя лукаво, сыпалась ошметками на пол и растворялась под горячими струями, будто я не мылась неделями, живя не в упырином царстве-государстве, а в грязном скотиннике со свиньями. Впрочем, если учесть, где я провела эту ночь, то не так уж и далеко сие было от правды. За исключением, что свиньи там отродясь не водились.

      Накинув полотенце на легко вздохнувшее, осыпное Аличкиной «чудодейственнейшей пыльцой» тело и закутав в другое полотенце благодарно свившиеся в кольца волосы, я нанесла на лицо толстый слой крема, а на глаза проверенное средство – огуречные кругляшки.

      Какое это прекрасное чувство, расслабляться