Зонтик царевны Несмеяны. Елена Настова

как от меня избавиться.

      Я хотела спросить, почему он сам не подаст на развод, но тут дверь кафе распахнулась и влетела Ника. Увидев её лицо, я подумала, что, пожалуй, Николай прав, – я Нику не знаю. От неё шла такая ощутимая волна ярости, что, если бы Иришка Усова встретилась ей сейчас, Ника закатала бы её в асфальт вместе с сыном и коляской.

      Отыскав нас глазами, Ника постаралась взять себя в руки. Не очень-то у неё это получилось.

      – Ну, о чём вы тут? – сказала Ника, подойдя к столику. Стремительно опустилась на стул. – Меня обсуждаете?

      – Я рассказываю Маше о своих творческих планах. – Николай смотрел на Нику исподлобья. – На редакционной машине прилетела? Или на метле?

      Ника даже глазом не моргнула.

      – О чём? О том, что ты решил делать пластику?

      – Да, об этом. Я не сказал тебе. – Николай повернулся ко мне. – Ника через какого-то своего московского знакомого договорилась устроить обследование моей рожи не где-нибудь, а в Институте физиологии. Говорит, медицина топает семимильными шагами и есть надежда сделать самую правильную пластику.

      – Отличная новость.

      – Ещё бы. Обследование, да потом пластика, да ещё попутно лечение от алкогольной зависимости займут бог знает сколько времени. Меня, естественно, в это время в городе не будет. И у Ники будут развязаны руки… Ника станет обхаживать новую звезду, так ведь, дорогая?

      Я терпеть не могу скандалов, а тем более семейных. Я не хочу знать о людях того, чего они не хотят, чтобы о них знали. Меня тяготят эмоции вражды. Грубые энергии, тяжёлые и душные. И хуже всего – те их разновидности, которые исходят от близких людей: родственников, любовников, близких друзей. Такие энергии имеют не только вес и плотность, – они имеют запах. Запах опасности проплыл мимо моих ноздрей. Плотный, скользкий, железный. Всегда, когда я чувствую такую смесь, мне кажется, что все участники, включая меня, погружаются в опасный мир, где слова приобретают неосознаваемую людьми силу.

      А это была ещё только разминка.

      – Не стыдно тебе? – презрительно спросила Ника.

      – Стыдно? Мне? Ну конечно, мне должно быть стыдно, как же иначе? Это я – пьяница и маргинал, а ты – святая. Добилась успеха, кормила меня, грешного, когда я валялся пьяный, а теперь изо всех сил стараешься вытащить меня из болота, куда я по собственной глупости завалился. Мало того, это именно ты оплатила лечение от алкоголизма. А я, неблагодарное животное, упираюсь и треплю тебе нервы, – так ты вчера сказала? Маша, ты как думаешь, Ника – святая, а я – неблагодарное животное?

      Николай вопросительно смотрел на меня. Он явно наслаждался присутствием третьего лица. Мысль, что Ника связана моим вниманием, вносила в его кураж дополнительный адреналин.

      – А что ты, Ника, будешь делать в моё отсутствие? Надо было мне раньше это понять, что вовсе не меня ты хотела в мужья. Не меня, а Николая Уголькова, журналиста, телеведущего. У самой-то у тебя ничего нет, Ника, и ты это прекрасно понимаешь, но тебе же нестерпимо хочется быть причастной к чему-нибудь такому-этакому… Тебе хочется