Мата Хари. Танец любви и смерти. Ирена Гарда

ровы, и каждое ее движение было как удар током, от которого мороз бежал по коже. Это было наваждение, колдовство, опиумный дурман.

      Потом танцовщиц, более или менее красиво раздевавшихся под музыку, стало точно гальки на пляже, но даже лучшие из них оказались бледными тенями великой Мата Хари. Сама Айседора Дункан, тоже не обременявшая себя одеждой, не смогла с ней тягаться и быстро исчезла из Вены, когда там появилась моя Грета.

      Мужчины – и простолюдины, и венценосные особы – валились к ее ногам, точно кокосовые орехи, и Маргарета милостиво снисходила к ним, но только трое из них – немецкий землевладелец, французский банкир и русский офицер – затронули ее сердце.

      Я предложил этой женщине все, что имел, деньги, карьеру, саму жизнь, но богиня только рассмеялась и отрицательно покачала головой. Зачем ей нищий контрразведчик, когда она имела в любовниках потомственных аристократов?

      Но Мата Хари не учла одного: пешка может стать ферзем, пусть не таким ценным, как король, но существенно более опасным. Я поклялся отомстить – и сдержал свое слово. Ее смерть была нужна Франции, и я только выполнил свой долг. Но месть принесла не сладость, а горечь, потому что когда в Венсенском лесу ее простреленное тело обвисло на веревках, привязывавших несчастную женщину к столбу, я понял, что ее призрак всегда будет стоять передо мной.

      Вся ее жизнь была окружена мифами, которые новая Шахерезада с удовольствием сочиняла. В ее рассказах обычная голландская девчонка Маргарета Гертруда Зелле превращалась то в дочь английского офицера и индийской княжны, то в потомка английского короля и девадаси. Вместо маленького голландского городка Леувардена ее родиной оказывалась то Индия, то Ява, а сама выпускница курсов воспитателей детского садика превращалась в воспитанницу храмовых танцовщиц. Она не лгала в прямом смысле этого слова. Нет! Она, как гениальная актриса, перевоплощалась в другую женщину, жившую в сказочной Индии и танцевавшую обнаженной перед ликом грозного Шивы. Не так давно мне попалась в руки ее биография, написанная Сэмом Ваагенааром, и я вновь окунулся в то время, когда в Париже заработала первая ветка метро. Но Маргареты тогда не было во Франции. Она действительно жила на Яве…

      Скорпионы и лакричные леденцы

      Индонезия, сентябрь, 1901 год

      – Где ты шлялась, чертова баба?

      Тяжелый взгляд мужа пригвоздил молодую женщину к двери, заставив инстинктивно закрыть собой маленькую дочь, выглядывавшую из-за ее саронга.

      – Мы с Нон ходили смотреть театр теней. Для ребенка здесь так мало развлечений…

      – Чушь! Небось опять трепалась с лейтенантом, чертова шалава.

      – Джон, что ты говоришь при дочери! Ты пьян!

      Налитые кровью глаза майора в отставке Рудольфа МакЛеода окинули ее подозрительным взглядом с головы до ног, от густой гривы темных волос, уложенных в затейливую прическу, до узких щиколоток и легких сандалий. Ишь, вырядилась! Здесь, вдали от цивилизации, где белых женщин можно по пальцам пересчитать, эта зараза специально цепляет на себя яркие тряпки и вертит задницей перед оголодавшими без женской ласки гарнизонными офицерами. Неудивительно, что они смотрят на его юную жену, точно голодные псы на сочный кусок мяса. Еще немного, и он от ревности станет либо законченным неврастеником, либо импотентом. Вот та цена, которую приходится платить за разницу в возрасте! Будь проклят пройдоха Де Балибиан Ферстер, втравивший его на старости лет в женитьбу на молоденькой девчонке! Будь проклято это гиблое место, отнявшее у него сына! Будь проклята эта жизнь, когда не знаешь, как свести концы с концами!

      Мужчина тяжело поднялся и, не обращая внимания на попятившуюся жену, вышел за дверь, ласково погладив по дороге дочь – единственное существо, кроме оставшейся в Голландии сестры, которое он любил. Майор снова вспомнил бьющееся в агонии маленькое тельце сына и, застонав, побрел в клуб.

      Нет, Рудольф МакЛеод не был женоненавистником или алкоголиком, но жизнь на краю света в Голландской Восточной Индии – нынешнем острове Ява – слишком много отняла у бравого солдата, ничего не предложив взамен. Он отдал армии двадцать восемь лет, но не дослужился даже до подполковника. Он прожил в тропическом аду почти тридцать лет и приобрел только диабет и ревматизм. Одно время казалось, что он сможет найти счастье с женой, но старый волк не пара молодой кошке. Семейная жизнь тоже пошла прахом. Слишком много в гарнизоне молодых парней в военной форме, от которой его супруга буквально сходит с ума.

      Последний гвоздь в гроб семейной идиллии вбила смерть их дорогого Норманна Джона. Если бы он мог, то голыми руками разорвал негодяя, отравившего его малыша. Это она, ведьма, не уследила за ребенком. Болталась где-то с гарнизонными шалопаями, а дети оказались предоставлены няньке, которая сама, небось, принимала участие в гнусном деле.

      Но Грета, Грета! В какой-то момент ему почудилось, что общая боль сможет склеить то, что казалось безвозвратно разбитым, но это была только иллюзия. Вместо того чтобы предаться с ним скорби, она ест его поедом, требуя переезда в Европу. А на какие шиши она собирается туда ехать? На его пенсию? МакЛеод злобно