Пир во время чумы. Роман Булгар

в ее бедовую головушку не приходило ни одной умной мыслишки, кроме одной-единственной…

      – А ты, капитан, прояви-ка свою находчивость, найди творческий подход к этому делу, – Ковальчук хитровато прищурился.

      Его безошибочный нюх прожженного ловеласа подсказывал ему, что одна милая девушка находится в растерянности и готова пойти на многое, лишь бы выпутаться из создавшейся ситуации, выйти из нее с честью, пусть даже и путем потери ее определенной части. И грех было бы не воспользоваться идущим прямо в руки нечаянным случаем.

      – Ты же, Ксана, у нас такая умничка! – мягко гладя свою очередную жертву по шерстке, он слегка подсластил полученную капитаном горькую пилюлю. – Назло всем вывернись, яви свои таланты…

      В проникновенно-отеческом тоне подполковника явно слышалось, что чаяния Оксаны небезосновательны и зыблются не на одном песочке.

      – Что-то, Алексей Петрович, у меня в настоящий момент с этими вопросами туговато, – посетовала Сана в надежде на то, что, может, ей что-то и подскажут, на порядок ускорят ее мыслительный процесс.

      – Ксана, ты от чашечки кофе не откажешься?

      Заманчивое предложение подполковника явно что-то за собой таило, и она, не раздумывая, с ходу проглотила брошенную ей наживку:

      – Я не откажусь, ежели вы, Алексей Петрович, вкратце набросаете мне всю мою дальнейшую перспективу… в целом и в частностях…

      – А как ты думаешь, девушка, – снисходительная и торжествующая улыбка засветилась и тут же подавленная погасла на мужских губах, – зачем я тебя за столик приглашаю?

      – Так я это… не против… я это… с удовольствием…

      Сверх всех его ожиданий легко заручившись согласием, Ковальчук подхватил Оксану под ручку, резко свернул в сторону. Сделал мужик пару шагов и картинным жестом открыл дверь в полуподвальный зал.

      – Заходи, Ксана. Проходи, девушка, гостем будешь…

      В темноватой забегаловке капитан Полищук еще никогда не была, и она с интересом оглядывалась по сторонам. Будто бы они, как в сказке, очутились в другом времени, попали в другое измерение.

      Пользуясь моментом, Ковальчук почти неприкрыто разглядывал сидевшую перед ним девушку. В очередной раз подполковник для себя отметил то, как Оксана умело применяла косметику, практически даже невидимыми мужскому взгляду штрихами выгодно подчеркивая свои незаурядные природные данные. В отличие от большинства сотрудниц их достопочтенного учреждения девушка не накладывала на дивные свои реснички тонны черной туши, не мазала она густыми пятнами под глазами разноцветные тени – боевую окраску зрелой девицы, вышедшей на охотничью тропу в поисках подходящего мужика.

      Ни капельки не сомневался Ковальчук в том, что при рождении эту девушку природа щедро одарила особой и притягательной красотой.

      И он никогда не причислял Оксану к сонму фарфоровых красоток с броско правильными кукольными личиками, ничего не выражающими особо, кроме своего