Деды и внуки. Морские рассказы и повесть. Женя Маркер

мгновение уже парила над местом всеобщего ликования. Десятки птиц со всего побережья кричали, кружились у воды, подхватывали на лету хлеб, ныряли за утонувшим и быстро улетали в сторону. Гларус на бреющем полёте спустился на знакомое место и подхватил небольшой лакомый кусочек. Он взглянул на подругу, а чайка невозмутимо описала большой круг над кормильцем-спасателем, едва взглянув на мокрые белые корочки, тихо набирающие в себя тёплую соленую воду, и так же спокойно направилась к себе на чердак – в отель.

      – Мне это не интересно, – услышал её шепот гларус сквозь гвалт сородичей, и улетел в открытое море…

      Дюны

      Раскалённый песок мерцал и игриво переливался миллионами искорок под лучами южного солнца и накатами лазурных вод. Высокие песчаные дюны уверенно и твёрдо несли свои волны вдоль всего побережья и прятали за своими верблюжьими гребнями мелкие остатки разрушенных штормами судов и выброшенные на берег ракушки, рапаны, мидии, бутылки – весь тот мусор, с которым море хладнокровно расстается и не хочет принять в свои глубины. Испепелённая солнцем трава и колючки украшали подножья дюн и прятались между ними в поисках тени. Редкую чайку в этих местах мог заманить блеск осколка стекла или отблеск яркого яблока, вынесенных на берег.

      Тишина с плеском волн и шепотом песка да, иногда, отчаянные крики птиц окружали эти дюны долгие сотни лет и, казалось, так будет вечно.

      Однажды июльским днём, когда солнце покинуло свой зенит, смирное прежде море заволновалось сильнее обычного. Северо-восточный ветер, наращивая свои воздушные потоки, погнал волну за волной на берег к дюнам. Мелкие волны сменялись крупными, мощные накаты приходили им на смену, потом возвращались назад, чтобы вновь обрушиться на берег. В этом морском хороводе рождалась и умирала белая морская пена. Когда волна необычайной силы выбрасывалась на берег, пена безумно пузырилась, подтачивала песок и неторопливо разъедала столетние дюны побережья.

      Две маленькие дюны с содроганием вжимались в землю, впитывали клокочущую пену и сжимались от страха.

      – Невозможно устоять в этом кипении волн! – шептали маленькие дюны. – Ой, как страшно! Надо крепче держаться за корни колючек и надеяться на чудо… Только тогда мы устоим…

      Одинокая гордая дюна невозмутимо стояла чуть в стороне и твёрдо отрицала возможность какой бы то ни было гибели.

      – Дюны сто лет стоят у этого берега и не пропадают! Так же и мы выстоим в этот шторм! Что там колючки! – спокойно говорили дюна. – Надо быть уверенной в себе и тогда никакая волна не страшна.

      – Нет… – шипела пена очередной волны, смывая песок под дюной, – вы все растаете в воде, превратитесь в морской песок…

      – Молчи! Ты лишь морская пена и живёшь благодаря моему песку. Пришла волна – есть пена. Ушла волна и пена пропала, – грозно говорила дюна и с каждой волной становилась изящней и тоньше. – Дюны вечны, мы только меняем