Бесследно исчезнувшая. Лиза Марклунд

компанию в Панаме, еще одну на Филиппинах и экспедиторскую фирму в Испании.

      – Ты проверяешь их? – спросил комиссар у Ламии.

      Юханссон поверх очков окинул всех остальных по порядку взглядом.

      – Эксперты закончили около трех ночи, но мы пока не снимаем ограждения.

      – А его политическая деятельность?

      Юханссон откашлялся:

      – Лерберг был членом социальной комиссии, они отвечают за финансирование вопросов, связанных с детьми и молодежью, за денежные пособия, прием беженцев, уход за престарелыми и инвалидами, за работу по профилактике разных форм зависимости.

      – Целый букет областей, где надо трудиться не покладая рук, – подытожил комиссар. – Распределение денег, обустройство беженцев, вопросы наркомании, алкоголизма и психических заболеваний. Поступали какие-либо угрозы в адрес Лерберга?

      – У СЭПО нет таких данных, – ответила Ламия.

      – Он занимался особо деликатными вопросами? Свободная иммиграция? Упраздненные социальные пособия?

      – Нака занимается этим.

      Комиссар повернулся к Нине:

      – Как жертва чувствует себя сегодня утром?

      – Я разговаривала с врачом совсем недавно. Состояние Лерберга не изменилось. Он по-прежнему в искусственной коме.

      – Ты можешь рассказать о его повреждениях?

      Нина полистала свои записи и бросила короткий взгляд на Ламию. Та содрала кожуру с апельсина, отломила от него дольку и с улыбкой протянула Нине.

      – Ах нет, спасибо, – отмахнулась Нина. – Его избили, вероятно, в ночь с четверга на пятницу на прошлой неделе. Похоже, преступники, поскольку их, скорее всего, было как минимум двое, последовательно использовали хорошо опробованные на практике методы пыток. Насколько детально мне надо…

      – Продолжай, – сказал комиссар.

      – Falaka, по-турецки удары по ступням, один из древнейших известных нам способов… Они наносятся палкой или дубинкой и вызывают сильную боль, которая начинается в ногах и потом поднимается вплоть до головы.

      Юханссон записывал не прерываясь, одновременно покачивая головой. Ламия ела свой апельсин, тщательно облизывала пальцы после каждой дольки. Комиссар с интересом смотрел на Нину. Она отвела взгляд от чавкающей Ламии.

      – Ингемара Лерберга били по подошвам твердым тупым предметом, возможно, плеткой или телескопической дубинкой… Последнее – мои собственные догадки. Обе его руки вывернуты из суставов, к нему, возможно, применили пытку под названием Spread-eagle (Орел с распростертыми крыльями)…

      Плечи Юханссона стали дрожать. Нине даже показалось, что он плачет.

      – То есть жертве связывали руки за спиной, а затем подвешивали за запястья. В плечах при этом создается огромное напряжение, и подвергнутый такой процедуре довольно быстро теряет сознание от боли.

      – Где на месте преступления можно было осуществить такую пытку? – спросил комиссар.

      Нина задумалась на секунду, представила себе, как выглядит дом внутри. На потолке имелись крюки для ламп, но ни один