Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение. Рони Ротэр

звуком, совсем не вписывающимся в монотонный шум дождя. Всхрапывали, переступая копытами, лошади. Мерцающие в темноте угли костра отбрасывали алые блики на стены, и освещали тусклыми кровавыми отблесками фигуру Ори. Он стоял у входа, и, подавшись вперед, напряженно вслушивался в доносившиеся снаружи, из холодной недоброй мглы, звуки.

      – Что случилось? – Вера, придерживая на плечах одеяло и поёживаясь, подошла к нему.

      – Ч-ш-ш, тише, – Ори предостерегающе поднял палец, – слушай.

      В шум дождя, сопровождающийся журчанием бегущих вниз по склону ручьев грязной воды, вдруг вплелся посторонний звук – протяжный, полный отчаяния крик. Ори встрепенулся, и повернул голову в ту сторону, откуда донесся зов. По спине Веры побежали мурашки, она вцепилась мужчине в рукав и прошептала:

      – Что это? Там кто-то есть!

      – Кто-то просит о помощи, – Ори отошел от входа, и остановился у костра, глядя на тлеющие угли.

      – Так надо помочь! – воскликнула Вера, сбрасывая одеяло. Она быстро раздула угасающий огонь, подбросила в него веток и устремилась к тюкам. Крик из темноты донесся снова, уже слабый и полнившийся безнадежностью.

      – Что ты хочешь делать? – спросил Ори, наблюдая, как она вытаскивает веревки.

      – Как что? – Вера остановилась, удивленно глядя на танеда. – Там же человек в беде!

      – Откуда ты знаешь, что это человек? Может быть, это гмур, или, хуже того, варнинг? А может быть, это вообще зверь. Ты сама не знаешь, что может случиться, если мы сейчас покинем это надежное убежище, и выйдем из-под защиты огня. Каждый сам отвечает за себя, а я в данный момент отвечаю и за тебя, и не намерен рисковать нашими жизнями. Успокойся и иди спать.

      – Спать? Спать?! – Вера задохнулась от возмущения. – Да как можно говорить о спокойствии и сне, если там, снаружи, кто-то прощается с жизнью! Какая разница – гмур, варнинг или довгар – он же жи-во-ой, понимаешь? Пока ещё. По-моему, смелость и доблесть заключаются не только в умении сразить врага, но и в благородстве по отношению к нему! Кем бы он ни был. А если бы там сейчас был твой сын, а, Ори? Спи, если твоя совесть тебе позволяет, я справлюсь одна, надо торопиться.

      Она гневно передернула плечами, и направилась к лошадям. Ори, нахмурившись, смотрел, как она повязывает один конец длинной веревки на шею гнедого. Потом, обвязав другим концом себя за талию, и намотав веревку на локоть, Вера направилась к выходу.

      – Подожди. Я пойду сам. Ты останься здесь, будешь смотреть за лошадьми, и вытягивать меня.

      Ори скинул плащ и куртку, оставшись в одной рубахе. Затем обвязался веревкой, проверил, легко ли вынимается из ножен кинжал, и, переступив порог пещеры, канул во тьму. Вера, понемногу стравливая веревку, услышала его громкий зов. Ответом ему была тишина. Довгар крикнул ещё, и на это раз мгла отозвалась, порыв ветра донес до него голос, в котором звучала обретенная надежда.

      Вода,