Уроки любви для повесы. Майя Блейк

побелела как снег.

      – Привет, Ева, – произнес Заккео, растягивая слова и не оборачиваясь. – Молодец, что присоединилась к нам. Не волнуйся, дорогая, я ненадолго.

      Заккео уставился на кольцо на пальце Евы, потом бесцеремонно схватил ее за запястье и поднял его к свету. Он смотрел на кольцо буквально пару секунд.

      – Как предсказуемо, – сказал он и небрежно опустил ее руку.

      Ева сжала кулак, чтобы остановить трепет, пробежавший по ее телу от прикосновения Заккео.

      – Что это означает? – спросил Гарри.

      Заккео уставился на него серо-стальными глазами, потом взглянул на его родителей:

      – Это личный разговор. Проваливай.

      Питер Фэрфилд недоверчиво рассмеялся и расплескал шампанское, резко подняв руку:

      – По-моему, ты ошибся, приятель. Уйти следует тебе.

      Ева поймала грустный взгляд Гарри, но ей оставалось только молча наблюдать за всем происходящим. Ее сердце едва не выскакивало из груди, когда Заккео повернулся к Питеру Фэрфилду.

      Она снова поразилась тому, как изменилось тело Заккео.

      – Не мог бы ты повторить, друг мой? – с трудом сдерживаясь, сказал Заккео.

      – Оскар, кто это? – спросил Питер Фэрфилд у отца Евы, который лишился дара речи.

      Ева встала между Питером и Заккео, боясь, что ситуация выйдет из-под контроля. Она ощущала спиной жар тела Заккео. Не обращая внимания на свои чувства, она откашлялась.

      – Мистер и миссис Фэрфилд? Гарри? Мы догоним вас через несколько минут. Нам необходимо поговорить с мистером Джордано. – Ева посмотрела на отца, на виске которого пульсировала жилка. Ей стало страшно. – Папа?

      Оскар встрепенулся, огляделся и нацепил очаровательную улыбку.

      – Мы поговорим в моем кабинете. – Он зашагал прочь, а следом за ним притихшая Софи.

      Заккео посмотрел на Гарри, потом на Еву.

      – Ты уверена? – спросил Гарри с трогательной заботой во взгляде.

      Ева кивнула:

      – Да.

      – Хорошо. Возвращайся скорее, моя радость. – Гарри поцеловал ее в губы.

      Заккео едва слышно прорычал. Ева вздрогнула.

      – Пошли, Ева, – сказал Заккео.

      От его самоуверенной интонации ее бросило в дрожь.

      Как только Заккео закрыл за собой дверь кабинета Оскара, тот повернулся к нему от камина, который не был разожжен. Ева снова заметила тревогу в глазах отца.

      – Прежде чем ты начнешь говорить, я предлагаю тебе хорошенько подумать, сынок. Даже если бы время и место были подходящими…

      – Я тебе не сын, Пеннингтон, – в ярости ответил Заккео. – А пришел я сюда потому, что у меня есть пять тысяч триста двадцать две страницы документации, которая доказывает, как ты и твои сообщники засадили меня за решетку за преступление, которого я не совершал.

      – Что? – Ева ахнула и недоуменно закачала головой. – Мы тебе не верим.

      Заккео смотрел на ее отца:

      – Ты, может быть, мне не веришь, а твой отец верит.

      Оскар Пеннингтон рассмеялся, но как-то невесело. На его лбу выступила испарина.

      Ева заупрямилась:

      – Я