Гончие Лилит. Кристина Старк

как тебя зовут по-настоящему.

      – Что? – очнулась я.

      – Мне не терпится узнать твое настоящее имя.

      – Ой, да ни к чему, Боунс. Впредь я буду стараться живее отзываться на Морковку.

      «Ауди» пронеслась мимо колониальных пейзажей, выехала на дорогу, тянущуюся вдоль обрывистого берега, и мое сердце пропустило удар: вот это вид! Океан, во весь окоем, синий, безбрежный, неспокойный.

      – Можешь остановиться ненадолго? – встрепенулась я. – Хочу спуститься к берегу. На пять минут.

      Кроссовер встал у каменной ограды, и я выбралась наружу, подставляя лицо ветру.

      – Сколько там градусов? – я кивнула на воду.

      – Десять-пятнадцать. Как и положено зимой. – Боунс вышел вслед за мной и встал рядом, щурясь на солнце.

      – Август же на дворе.

      – Это у тебя август. А тут, в Южном полушарии, конец зимы.

      Зануда. Да разве это зима? Я в шортах и тонкой рубашке, и мне не холодно.

      Я спустилась вниз по тропинке, сбросила босоножки, завязала узлом рубашку и побежала к воде. Таблетка подействовала: озноб прошел, а голова перестала трещать. Упасть в эту соленую воду, смыть пот и пыль путешествия, намочить пылающее лицо… Волна лизнула ступни.

      – Но-но-но, – возник рядом Боунс, – с Морковкой иметь дело – еще куда ни шло. А возить потом по больницам овощ я не намерен. Ты в своем уме?

      – Мне нужно искупаться. Я люблю океан.

      – Вот еще бы он тебя любил, – проворчал он, ухватив меня за локоть. – Ты что, самоубийца?

      – Свободу овощам! – Я выдернула руку из его клещей и рванула вперед.

      Боунс поскакал следом, поднимая волны брызг и намереваясь остановить меня. Как бы не так: я упала в воду раньше, чем он подоспел. Плюхнулась в одежде. Вода оказалась холодней, чем я думала, – но все равно кайф!

      – Чокнутая ирландка-самоубийца, которая поднимает меня в семь утра, вымогает деньги, потом пытается утопиться и вдобавок ко всему прочему не умеет танцевать стриптиз! Тебя что, послали мне за мои грехи?! – Боунс стоял в воде по колени, в намокшей на груди майке, раскинув руки в стороны.

      Фыркая и отплевываясь, я поплыла прочь от берега. Надеясь, что Боунс останется стоять на месте и дождется меня, а не умотает домой.

      – И кстати, там водятся акулы! – рявкнул он мне вслед. – У тебя ведь нет кровоточащих ран?!

      Боже правый!..

      – Акулы учуют кровь за версту, а потом примчатся и растерзают тебя на кусочки. Но не волнуйся, я похороню достойно и с почестями то, что от тебя останется!

      Я развернулась, быстро доплыла до мелководья и выскочила из воды как ошпаренная, подпрыгивая на острой гальке. Не желая проверять, говорит он правду или врет.

      – А теперь самое время испортить мне сиденья в машине своей мокрой задницей.

      – Не плачь. Я купила полотенце и пижаму.

      – Так вот на что ты тратила мои деньги. Нет, он невыносим.

      Я наспех вытерлась, переоделась в пижаму с овечками, бросила в пакет